с новым городским казначеем предоставляло Каупервуду бóльшую свободу действий. Он отчитывался по всем сделкам, связанным с залоговыми сертификатами, в первый день каждого месяца, поэтому иногда имел в распоряжении до тридцати дней для совершения необходимых операций.
Более того, это даже не было отчетностью в смысле перевода средств со своего кредитного счета. Поскольку выпуск был очень крупным, в его распоряжении всегда находились значительные суммы, а так называемые трансферы и балансы в конце месяца были лишь цифрами в бухгалтерских книгах. Он мог пользоваться сертификатами городского займа, размещенными на его счете как подручным материалом: например, размещать их в любом банке как гарантию для получения займа (словно они принадлежали ему) и таким образом получать семьдесят процентов от их номинальной цены наличными деньгами, и он не замедлил это сделать. Он брал деньги, за которые не нужно было отчитываться до конца месяца, и оплачивать другие биржевые операции, прибыль от которых шла на новые займы. Теперь он обладал почти безграничными ресурсами, не считая своей энергии и изобретательности, а также времени, в которых он был вынужден действовать. Политиканы не сознавали, какую золотую жилу он разрабатывал для самого себя, так как не догадывались о гибкости его ума. Когда Стинер – после предварительного обсуждения с мэром, Стробиком и другими людьми – сообщил Каупервуду, что в течение года он официально может распоряжаться всеми бумагами городского займа на два миллиона долларов, тот промолчал, но внутренне ликовал и поздравлял себя с успехом. Два миллиона, с которыми он может играть! Его призвали на помощь как финансового советника, и он дал совет, который был принят! Прекрасно. Каупервуд не был человеком, который по натуре был бы озабочен соображениями совести. В то же время он до сих пор считал себя честным в финансовом отношении. Он был не более хитроумным или дальновидным, чем любой другой финансист, если бы такой нашелся.
Здесь следует отметить, что предложение Стинера по поводу городского займа никак не было связано с позицией местных политических лидеров относительно управления городской трамвайной системой, которая представляла собой новый и многообещающий этап развития городской инфраструктуры. Многие ведущие финансисты и политиканы проявляли интерес к конным трамваям. В частности, Молинауэр, Батлер и Симпсон интересовались трамвайными линиями независимо друг от друга. Между ними не было взаимопонимания по этому вопросу. Если бы они устроили совещание, то пришли бы к выводу, что не нуждаются в каком-либо постороннем участии. По сути дела, в то время трамвайный бизнес в Филадельфии был недостаточно развит для создания союза; это случилось позже. Однако в связи с новой договоренностью между Стинером и Каупервудом Стробик через некоторое время обратился к Стинеру со своей идеей. Эта идея с помощью