что я что-то прячу. В течение нескольких дней они продолжали выслеживать меня, – ходили за мной по пятам, подсматривали, – но безрезультатно. Наконец настоятельница решила, что истину можно узнать только от меня самой. Однажды она вошла ко мне в келью и сказала:
– Сестра Сюзанна, у вас есть недостатки, но вы никогда не лжете. Скажите мне правду: на что вы употребили всю ту бумагу, которую я вам дала?
– Сударыня, я уже сказала вам.
– Этого не может быть, потому что вы попросили у меня много бумаги, а в исповедальне пробыли одну минуту.
– Это правда.
– Так на что же вы употребили ее?
– Я уже сказала вам это.
– Хорошо! Поклянитесь мне святым обетом послушания, который вы принесли Богу, что это так, и я поверю вам, несмотря ни на что.
– Сударыня, вам не дозволено требовать клятву по такому маловажному поводу, а мне не дозволено давать ее. Я не стану клясться.
– Вы обманываете меня, сестра Сюзанна, и сами не знаете, к чему это может привести вас. На что вы употребили полученную от меня бумагу?
– Я уже сказала вам.
– Где она?
– У меня ее нет.
– Что вы с ней сделали?
– То, что обычно делают с такими записями, когда они больше не нужны, – выбросила их.
– Поклянитесь мне святым обетом послушания, что вы употребили всю бумагу на запись вашей исповеди и что у вас ее больше нет.
– Сударыня, повторяю вам: этот второй вопрос столь же маловажен, как первый, и я не стану клясться.
– Поклянитесь, – сказала она, – или…
– Я не стану клясться.
– Не станете?
– Нет, сударыня.
– Значит, вы виновны!
– В чем я могу быть виновной?
– Во всем. Вы способны на все. Вы нарочно восхваляли мою предшественницу, чтобы унизить меня. Вы не признавали обычаев, которые она упразднила, правил, которые она отменила, несмотря на то, что я сочла нужным восстановить их. Вы взбунтовали всю общину, вы нарушали устав, сеяли раздор в умах, не выполняли ни одной из своих обязанностей, вынуждали меня наказывать вас и наказывать тех, кого вы совратили, – а это для меня тяжелее всего. Я могла принять против вас самые суровые меры, но я щадила вас, думая, что вы призна́ете свою вину, поймете, чего от вас требует ваше положение, и покоритесь мне. Вы не сделали этого. В вашей душе происходит что-то недоброе. Вы что-то замышляете. В интересах монастыря я должна знать, что именно, и, ручаюсь вам, я узнаю это. Сестра Сюзанна, скажите мне правду.
– Я уже сказала вам.
– Сейчас я уйду, но бойтесь моего возвращения… Вот я сажусь… даю вам еще одну минуту, решайтесь… Или ваши записки, если они еще существуют…
– У меня их больше нет.
– …или клятву, что в них не было ничего, кроме вашей исповеди.
– Я не могу