пресная. Не часто, когда надо было Антонине Витальевне, приглашали в её спальню. Ежедневно подносили установленную для него норму алкоголя.
Чтобы чем-то себя занять, Олег вернулся к заброшенному сценарию. Пожалел, что не занимался им серьёзно. Раздробил на несколько рассказов. Раскидал по редакциям, поскольку приближался очередной юбилей войны 1812 года. Похвалили, опубликовали и, надо же, перевели на банковскую карту какую-то мелочь. Начал набрасывать что-то ещё. А там слетали в Эмираты. Тоню интересовал шоппинг. Олег тупо валялся на пляже в прохладные часы. Если так можно сказать, когда уже с утра под тридцать!
А вот на Недели Высокой моды в Милан или Париж Олега Александровича не брали. «Гражданская жена» заявила, дескать, цены в этот период на отели, ну просто не подъёмные! Зато какую-то ерунду бой-френду привозила. Вообще, Антонина Витальевна следила, чтобы у партнёра было все необходимое. То дублёнку купит, то свитер-другой, то джинсы. Однако когда Олег запросил костюм с галстуком, ответила:
– Зачем? К гостям ты не выходишь. В театры не ездишь. На мероприятиях, где надо быть в костюме не бываешь.
– А я хочу и в театры, и на мероприятия, и к гостям!
– К гостям? Чтобы напился и опозорил меня? В театры сейчас и в свитерах пускают. Ну, можно будет, когда выберемся, взять напрокат смокинг с «бабочкой». Тебе подойдёт!
За фигурой «гражданского мужа» Тоня тоже следила. Челядь постоянно напоминала:
– Олег Александрович, время занятий на тренажёрах! Или: «Время прогулки», а зимой: «Время лыжной прогулки».
Доводы, дескать, поджарая фигура генетически получена от предков – офицеров лейб-гвардии Измайловского полка во внимание не принимались.
– Когда человек не следит за собой, начинаются проблемы с мозгами, а следом – со всем организмом, – строго замечала Антонина Витальевна.
Так, шли годы. Олег даже потерял им счёт. А что? Хоть не привольная, но сытая жизнь. Никаких проблем, которые никогда не умел решать и сваливал на других. Кругом не изгаженная природа. Полностью организованный быт с кучей слуг. Возможности для занятия творчеством. Рассказы хвалили, публиковали, но в Союзы писателей (ни в российский, ни в московский) не приглашали.
– И не пригласят! – заявила Тоня на жалобы «милого». – Это – сугубо закрытые организации. Туда берут только «своих». Даже, оживи Толстой с Достоевским, не примут и их. Правда, есть у нас в райцентре творческое объединение: шесть бабок и дедок. «Ходят» они под областным отделением Союза российских писателей. Воткну тебя к «старью», а там, глядишь, вступишь в областное отделение. Придётся возить тебя раз в месяц на бабкины посиделки. Неудобно, но что поделаешь?
Председательша объединения удовлетворенно кивнула:
– Прозаики нам нужны. У нас один поэт – Виктор Ерофеевич, остальные – поэтессы. По молодости лет вы, Олег Александрович, могли бы помочь с решением каких-нибудь административных проблем.
Бабка