«я не такая»! Но вот только язык мой будто прилип к небу.
– Так зачем ты здесь? Говори, не трать мое время. Оно дорого стоит, – Калаш выжидающе смотрел на меня.
– Мне нужна помощь, – выдала я.
На чистом русском.
– Хех, вот так сюрпризик, да, Калаш? – тот странный тип вызывающе заулыбался.
Теперь он тоже говорил по-русски. И так непривычно было слышать эту речь от мужчины! Да, в моем окружении имелись русскоговорящие. Мама, сестры, подруги. А вот мужчин не было.
– Сюрприз, – растягивая гласные, повторил Калаш.
Он положил ладони на стол и переплел пальцы. Я заметила на мизинце массивную печатку.
– Помощь? – брови Калаша приподнялись. – И в чем же заключается помощь?
Мои пальцы задрожали, когда я рванула молнию куртки. Тот псих подскочил ко мне и встал между мной и Калашом.
– Ты чего? – я непонимающе посмотрела на странного типа.
– Что там у тебя? – выкатив глаза, потребовал он.
– Это, – я протянула фотографию.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Псих вырвал фотографию из моих пальцев и, круто развернувшись на пятках модных мужских туфель, подошел к Калашу и положил её на стол.
– Смотри-ка, какой интересный экспонат, – с ухмылкой добавил мужчина, имя которого я все еще не знала.
Калаш молча взял фотографию и повертел её.
Затем небрежно бросил фотокарточку на стол.
Она, скользнув по гладкой поверхности, свалилась на пол.
Псих наклонился, чтобы поднять её.
– Ты хочешь, чтобы я помог ему? – вопросил Калаш.
Претензионно так, с явным недовольством в голосе.
– Да, – я сглотнула. – Помог. Ему нужно помочь сломать обе ноги и правую руку.
Уф! Сказала!
В комнате повисло молчание.
Калаш изучающее разглядывал меня. Я отвечала ему прямым взглядом.
Чувствовала, как от напряжения у меня меж лопаток стекает холодная струйка пота. Хотелось передернуть плечами, но я продолжала сидеть ровно. Слава Богу, что и лицо мое сохраняло более-менее спокойное выражение.
– Почему ты решила оставить ему одну руку целой? – голос Калаша был холодным.
Наверное, так говорят хирурги во время операции.
– Я подумала, – я все же заерзала на месте, – что ему как-то нужно будет есть и подтираться. Пусть сам занимается этим.
– Удивительно милосердие. Макс, – Калаш перевел взгляд на своего приятеля.
Ага. Так значит, Макс.
– Я же говорил тебе, что женщины очень изобретательные существа.
– Тут уж не поспоришь, – Макс вглядывался в фотографию. – Ну и морда у него. Дай-ка угадаю. Немец?
– Баварец.
– Не вижу разницы, – Макс скривил лицо и вернул фото на стол.
Я не стала спорить.
Калаш демонстративно посмотрел на часы. Носил он их на правой руке. Левша что ли?
– Как твое имя?
Вопрос, хоть и был вполне ожидаемым, но вызвал у меня замешательство.
– Василиса, –