миг мне показалось, что он переключится на меня, и, Боже мой, часть моего сердца была рада по причине того, что это могло спасти маму.
Я не хотела, чтобы ей было больно. Всем сердцем желая защитить маму, я готова была пожертвовать собой ради её спасения.
Но отчим, кажется, насытился истязанием мамы. Повернувшись боком, он вывалил свой половой орган, и, не стесняясь никого, справил нужду прямо в ванну.
Запах мочи ударил в нос, и меня замутило-затошнило. Сдерживая рвотные порывы, я молилась лишь об одном – чтобы этот монстр ушел.
Слава Богу, это случилось. Покачиваясь из стороны в сторону, Ганс вышел из ванной. Прошло совсем немного времени, и я услышала, как хлопнула входная дверь.
Ушел.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Это только в сладких романах и кино следом должен был появиться мой защитник для того чтобы наказать монстра Ганса.
В реальной жизни этого не произошло.
Несколько минут я глядела прямо перед собой. В конце концов, я впервые увидела этот кошмар. Впервые мне досталось. Наверное, мое состояние можно было охарактеризовать словом, близким к значению «не в себе».
Мамин стон напомнил, что не время разлеживаться.
Превозмогая боль и дурноту, я потащила маму на второй этаж. Она казалась мне такой маленькой и слабой!
Я старалась не смотреть на неё, но случайный взгляд отметил, каким опухше-синим было её прекрасное лицо.
Пока мы преодолевали ступени, в голове моей пульсировал знакомый вопрос.
Когда отчим превратился в монстра?
Ведь был же нормальным человеком. Или не был?
Я пыталась проанализировать, когда появились первые звоночки.
Первый год Ганс был идеальным. Щедрым, внимательным, заботливым. Наверное, поэтому мама согласилась на переезд в Канаду.
Её можно было понять. Ганс ухаживал красиво: дарил цветы, водил на свидания и проявлял отеческую заботу ко мне.
То, чего мне так не доставало.
До сих пор не забыла, как он купил мне перед новым годом зимние вещи… Модные, красивые. Я себя тогда впервые почувствовала привлекательной. Не заморышем каким-то, ходившим в поношенной одежде дочери маминой подруги, а по-настоящему красивой.
Уже через пару месяцев мама оформляла загранпаспорта.
Быть может, все переменилось, когда она родила младших сестер – Таню и Аню.
Тогда Ганс стал часто задерживаться на работе и почти не помогал маме с детьми. Все чаще в голосе его звучали раздраженные нотки. Я тогда списывала это на проблемы на работе. Новая должность обязывала его к еще большей ответственности.
А может, я в силу своего возраста, не хотела верить, что Ганс оказался монстром.
Помню, как мы ночами вдвоем укачивали Таню и Аню на руках. У малышек болели животики от новой смеси. У мамы пропало молоко, и, кажется, теперь я понимала, что причина этого крылась в её переживаниях.
– Вот так, – я повела маму в свою комнату.
Мысли о том, чтобы вести её в спальню, не было. Я уже открыла дверь, как краем глаза