как тяжело мне сейчас, они вернулись в детскую.
Я завела маму в свою комнату и уложила на кровать. Мама не сопротивлялась. Только тихонько всхлипывала. Предполагаю, что от боли.
Хорошо, что у меня имелась аптечка тут, и не нужно было спускаться вниз. От одной только мысли мне становилось жутко. Покопавшись среди лекарств, я достала маме обезболивающее, которое я часто применяла во время болезненных менструаций.
Мама послушно выпила таблетку и прикрыла глаза.
Я уже заметила, что она избегала того, чтобы смотреть на меня.
– Мамочка, – позвала я.
Голос мой был сдавленный. Рыдания душили меня, но я не могла сейчас плакать.
Мамины ресницы задрожали.
– Мамочка, может в больницу?
– Нет, – побелевшие губы дрогнули, – не нужно. Все пройдет.
– Мам, – я осторожно коснулась её ледяной ладони.
Мама, вдруг, распахнула глаза и устремила на меня взор, полный невыразимой боли.
– Прости, дочка. Это я во всем виновата. Одна только я.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Всю ночь я была на страже.
Как только сестры уснули, я прокралась в свою комнату. Склонившись над мамой, я, затаив дыхание, пыталась понять дышит ли она.
Меня прошиб пот, когда я не сразу уловила её дыхание. Наконец, ощутив его, я медленно осела на пол.
Опустошенная, сбитая с ног, с перевернувшимся миром.
Повзрослевшая.
Рыдания все еще бурлили внутри меня, но даже теперь я не имела возможности плакать – боялась, что этим разбужу маму.
Пусть спит. Так меньше боли.
Конечно же, сама я почти не спала. Мой внутренний контролер был начеку. Если и засыпала, то лишь на короткий отрезок времени.
Нельзя было спать. Потому что монстр мог вернуться.
Он и, правда, вернулся.
Когда входная дверь закрылась, по моей спине поползли ядовитые мурашки. Перестав дышать, я слушала его шаги на первом этаже и лихорадочно размышляла, что буду делать, когда отчим поднимется наверх.
К счастью, этого не произошло. Не знаю, что именно остановило Ганса. Может, интересная передача по тв, звуки которой заполнили половину дома.
Или же нежелание видеть, что он натворил.
Но отчим остался спать внизу.
Под громко орущий тв я погрузилась в дрему. Кажется, это было, когда наступил рассвет, потому что в комнате стало значительно светлее.
Пробудилась я уже ранним утром.
Мама спала, сестры тоже. Я подбежала к окну, и увидела, как отчим, одетый в свой безупречно выглаженный костюм, садился в машину.
Я бросила взгляд на часы.
Семь утра. Точно.
Ганс всегда выезжал в это время на работу. Деловой, успешный, учтивый. Глядя на него, нельзя было бы и подумать, какое чудовище скрывалось за этой внешней показной оболочкой.
Когда автомобиль скрылся из виду, я испытала облегчение. Как-никак, у нас в распоряжении было целых 14 часов. Ганс после работы возвращался ровно в 9 вечера.
У нас было время…
Для