выложенных на полу, мы усаживались на диван, получая по чашке чая. В это же мгновение окружались бесчисленным количеством маленьких розеток, которые были наполнены разноцветным вареньем.
Неудивительно, что мы с Катькой не пропускали случая посетить Людмилу Мироновну с ее гостеприимством и невероятными рассказами о литературной жизни Иркутска периода шестидесятых.
Однако самым достопримечательным было Люсино варенье. Хранилось оно в разнообразных емкостях, расставленных по всем плоскостям кухни. Полки, шкафы, столы и стулья были колонизированы банками с вареньем. Банки и баночки вмещали в себя тягучее малиновое варенье и витаминное смородиновое. А также чеховское – из крыжовника и вишни. Но встречалось варенье и более экзотическое. Например, ярко-оранжевое из апельсина, бледное из арбузных корочек, янтарное из тыквы, терракотовое из грецких орехов, прозрачное из лепестков роз и шиповника. Никто никогда не видел Людмилу Мироновну за приготовлением варенья. Поэтому казалось, что варенье образовывалось само по себе, тайным образом.
Мне довелось знать немало поэтов, которые не гнушались вставать за кухонные плиты. Поэт Виктор Кривулин был отменным кофеваром – он знал толк в кофе и учил меня, как правильно варить кофе с солью и перцем. Поэт Элла Крылова – виртуоз в приготовлении мяса – сочного, по-фламандски основательного. Поэт Сергей Стратановский преуспевает в варке супов. Супное пристрастие присуще английскому поэту Джулиану Фармеру – в его доме в городе Гилфорде супница с русским рассольником нередко главенствует в меню праздничного стола. Иными словами, немудреный сабстеншл может сворганить каждый приличный поэт.
Но варить варенье так, как его варила Людмила Мироновна Бендер, не умел никто. Никто никогда не видел, как именно она его варила, но сомнений не возникало – это было именно Люсино варенье. Казалось, Людмила Мироновна перерабатывала в варенье все, с чем она соприкасалась. А, будучи поэтом, соприкасалась она с разными мирами. И отсветы, отблески, проявления этих миров Людмила Мироновна собирала, как пчела пыльцу. Варенье для Людмилы Мироновны Бендер было способом вербализации бытия, его проговаривания. Но еще и способом изменения сознания. Разнообразие вкусов приводило к путешествию ума, погружению во множественность сюжетов, связанных с воспоминаниями, ассоциациями и предположениями. Съешь Люсиного вишневого варенья – и словно погружаешься в огромного размера роскошный рубин, в глубокое ощущение пурпура, в вечный праздник. Попробуешь малинового варенья, – и оказываешься втянутым в каннотации детства, связанные со сказками и мифологемами прошлого. Прошлого, в котором бабушка надевала тебе на шею поясок с привязанной к нему литровой банкой, чтобы ходить между малиновыми кустами и собирать красные ягоды малины по одной штуке.
А иногда находилась и желтая – это было эквивалентно нахождению места незримой силы. Малиновое варенье также уводило в лес, в малиновые кусты, где непременно обитали пчелы и медведи.