в него с первого взгляда – я имею в виду наш парусник, конечно. Белоснежные паруса на всех трех мачтах, белоснежный корпус, восемьсот тонн водоизмещения, пятьдесят метров длины, с шестиметровой высотой бортов и двенадцатиметровой шириной, он был похож при этом на удивительную быструю птицу – столь же стремительную, сколь и грозную. Ходить на нем было одно удовольствие, хотя, конечно, поначалу я чувствовал себя обычным пассажиром, но очень скоро стал частью команды.
Интересные все-таки штуки происходят, потому что о таком я мог только мечтать. Вся моя жизнь была связана с морем, но мог ли я когда-нибудь вообразить, сидя на своем маленьком острове, последнем в архипелаге зовущимся Астравгард, что однажды окажусь на таком вот судне? И не просто окажусь. Нет, такие я раньше видел только на картинках. Наш Астравгард не очень оживленное место.
Не раз и не два, забираясь на бушприт, я смотрел на бескрайнюю ширь воды, особенно красивую на закате, и ловил себя на мысли, что иногда невозможно и представить, куда могут привести нас наши мечты. Мне казалось, что именно для этого я и рожден. Просто, может быть, не всегда об этом знал.
Есть такая поговорка, мол, где родился, там и пригодился. Что ж, я родился на море.
И все было бы совсем хорошо, но всегда есть одно «но».
Возвращаясь к тому, кто я на корабле.
Однажды мои друзья, надолго сходя на берег, задались вопросом:
– А кого оставим командовать?
Если точнее, это спросил Подбодрилл – тогда еще действующий капитан. Формально, если угодно. Нет, он, конечно, великий воин, в этом сомнений нет, но, если честно, море – не его стихия. Говорю не затем, чтоб обидеть, ведь он и сам это охотно признавал.
– Что за нелепый вопрос? – расхохотался Женераль своим знаменитым раскатистым смехом. – Откад остается, он и будет капитаном.
Мы еще раньше решили, что в этот раз я останусь на фрегате и продолжу изучать побережье. Остальные же разойдутся по разным уголкам Интраэлии. Так было необходимо, чтобы не потерять множество нитей, возможно, ведущих к нашей цели. Что ж, не впервой.
– Несомненно, несомненно, – сказал Ябы, наш официальный волшебник. – Юноша уже давно достоин принять бремя капитана. Но что мы скажем Карме?
– Карма давно низложен! – закричал Рилл. – Лично мной! Лично всеми нами, то есть! Все поставили свои подписи.
– Нас с Охрой при этом не было вообще-то, – сказал Женераль.
– Это мелочи. Я за вас расписался.
– Тогда ладно, – усмехнулся Женераль. – А-то я переживал насчет твоей легитимности.
– Приятно вас слушать, – сказал Ябы, – но я позволю себе повторить вопрос: что скажем Карме? Сколько раз вы хотите его низложить?
И все вздрогнули.
– Карма тоже остается? – спросил Рилл с какой-то потаенной надеждой.
– Мы не знаем, – вздохнул волшебник, дергая себя за бороду. – Но весьма вероятно.
– Хоть бы-хоть бы!
К облегчению всех, но не моему собственному, так и получилось: Эксцес Карма остался на корабле вместе со мной, а все остальные радостно разошлись кто куда – исполнять свои поручения.
Напоследок