пожалуй.
– Буду яичницу, обжаренную с двух сторон, – сказала Люба. – Статус, родной?
– Приготовишь кофе?
– Муч… мучительно, – сказал Элифалиэль.
Вера и Люба состроили рожицы.
– Не ломай вайб, ты же!
– Никогда не был душным! В отличие.
– От некоторых.
И почему-то посмотрели на меня.
Совершенно напрасно. Я уже давно стал толстокожим и непробиваемым.
– Работа сделана? – спросил я, намеренно игнорируя выпады сестер и присаживаясь рядом с эльфом.
– Где же? – Он все еще смотрел на меня с ужасом.
– Расслабься, друг! – сказал я проникновенно. – Все обошлось, ты спасен, мы тебя не забыли! А теперь можешь докладывать.
– Кто как?
– Ты обнаружил внизу какое-то помещение, я правильно оцениваю ситуацию? – Я говорил спокойно и терпеливо, понимая, что чувак недавно пережил стресс. Все-таки не совсем же я черствый. В таком разе я просто должен был пойти ему навстречу – осторожно и ненавязчиво задавать наводящие вопросы.
Эльф продолжал смотреть на меня, шевеля дрожащими губами.
– Там что-нибудь есть? Например, рисунки?
Элифалиэль молча кивнул. Стресс, конечно же. Обычно-то он разговорчивый. Что ж, эту проблему мы тоже проговорим.
– Значит, рисунки есть, очень хорошо. Ты их нарисовал?
Эльф снова кивнул. Козырек шлема сполз почти до переносицы.
– Вот как. А есть там рисунки, которые нарисовал не ты?
Вера и Люба неожиданно всполошились.
– Хватит его пытать! Он же!
– Сказал, что это мучительно! Если хочешь!
– Спустись сам и проверь!
– Я туда не полезу! – огрызнулся я. – Не собираюсь обвивать своим телом его сальные волосы!
– Ты к нему!
– Несправедлив! Мы все идем!
– На жертвы ради общего дела!
– И за это я нас всех ценю, – сказал я примирительно. – Хорошо, оставим дела на потом. Дадим бедняге немного прийти в себя.
Тут я кое-что вспомнил.
– Погодите, а письмо!
Вера и Люба уставили на меня указательные пальцы, как бы намекая, какой я растяпа.
– Куда я его сунул? – засуетился я. – А куда я вообще мог его сунуть, я же был не одет?
Я лихорадочно вспоминал.
– В корзинке посмотрите! – нашелся я наконец.
Люба, поджав пухлые губы, пошарилась в корзинке и действительно, некоторое время спустя, извлекла оттуда конверт.
– Элифалиэль, – сказал я с облегчением, – нам же письмо пришло, пока ты прятался. Может, спляшешь по такому случаю?
Глаза эльфа сузились, и это был хороший знак – он приходил в себя.
– Строго говоря, – продолжал я, – письмо адресовано Охре, но это просто формальность. Мы так решили. Письмо, судя по всему, для всех нас. Видишь, мы даже не стали читать его без тебя.
Появился ли в глазах эльфа отблеск благодарности? Возможно. А, впрочем, насрать. Момент в любом случае был торжественным. В благоговейной, полной надежд и предвкушений тишине, я осторожно вскрыл конверт.