будут, – важно заметил Лёнька.
Вообще друг у меня – молоток: и рассуждает, как надо, и со мной в опасности не испугался.
Я смотрел на Лёньку, а у самого голова работала. Вовсе и не сбой произошёл у Среднего, а он точно уловил мои мысли: я планирую ограбление. И Средний назвал их опасными. Коленки мои снова задрожали, но я взял себя в руки и повторял, что был на секретном задании, как разведчик.
Ольга решила позвонить нашим родителям. Я пытался её отговорить. Чтобы не давать номера родителей сказал, что папа всегда на вызове, так как он врач на скорой помощи, а мама непременно сидит в подвале, в запасниках своей библиотеки, а туда сигнал не проходит.
А вот Лёнька сразу назвал контакты своей мамы. Удивительно, что он совсем не боялся, что его будут ругать. Да и вообще он расхрабрился: всё спрашивал, где же деньги лежат, почему их не видно.
Лёнькина мама – тётя Таня – быстро за нами пришла. Поохала-поахала, пока мы ей обо всём рассказывали, и повела нас к домой. Всю дорогу она беспокойно прижимала нас к себе, а когда мы проходили мимо кондитерской, решила накормить нас сладким – в качестве лекарства от стресса.
Я выбрал самое большое пирожное, а Лёнька – самое воздушное. Сок тоже заказали – через соломинку его тянули и соревновались, у кого пузырей больше, про банк мы уже совсем не вспоминали. Мама Лёньки смотрела на нас то строго, то нежно.
– Ну вот, теперь вас можно домой вести, а то были такие прибитые, испуганные… А сейчас ваш страх в пирожном растворился.
– Мам, ну мы же любознательные! – Лёнька хитро улыбнулся.
– Как я вас понимаю! Вы же любознательные, всё вам хочется исследовать. Но банк – это всё-таки серьёзная организация, и вы пока ещё не доросли ходить туда самостоятельно.
Мы с Лёнькой совсем развеселились: начали бегать и в догонялки играть, а дома всё время хохотали.
– Может быть, вам врача надо вызвать? Вы ведёте себя как ненормальные! – Лёнькина мама не на шутку разволновалась. – Хотя понимаю, что хохот ваш из-за стрессовой ситуации.
Когда тётя Таня кормила нас щами и котлетами, мы набросились на еду, как с голодного края, а, наевшись, разморились и совсем успокоились.
Потом мама Лёньки дозвонилась до моей и всё ей рассказала.
– Дети очень были напуганы, я поэтому их совсем не ругала. Страхи ведь излечиваются заботой и любовью, – услышал я кусочек разговора.
За мной прислали брата. Он поволок меня домой. Именно поволок: шёл быстро, не оглядываясь, а если я отставал, то волочил меня за руку. И улица казалась мне такой серой, неприветливой. Было обидно, что мы с Платоном идём так, я ведь такое сегодня пережил! А он молчит.
Мои родители отреагировали на происшествие в банке совсем не так, как мама Лёньки. Сидят на кухне, на меня не смотрят. У мамы сжаты губы, что ей совсем не идёт. И ни одного слова поддержки, ни одного вопроса, страшно ли мне было. Обстановка такая тягостная!
Но папа всё же решил со мной поговорить.
– Ну, что ты молчишь? Ты что, не можешь объяснить, зачем пошёл в банк? Я же не могу залезть к тебе в голову,