я.
– Нет. Меня дочь попросила захоронить его останки здесь. – Вздыхает Владимировна. – Но ты так спокойно говоришь про могилы.
– А что я должна сделать, по-вашему? – Удивляюсь я. – Год прошел. Именно столько времени люди должны оплакивать утрату. Дальше нужно продолжать жить.
– Но это противоестественно – терять детей. – Упирается моя приятельница. – Не представляю, если вдруг сообщат, что мой сын все-таки погиб.
– На мой взгляд, нет ничего страшнее неизвестности. И ожидания. Результат, пусть и печальный, тоже результат. – Объясняю ей я.
– Пока сын числится пропавшим без вести, у меня есть надежда, что он жив. – Настаивает на своем Владимировна.
– А если это окажется не так? Вы к этому готовы? – Провожу коучинг я. – Это же самообман.
– А вдруг он и правда живой? – Упирается моя приятельница.
– Допустим. Он вернется домой, например, инвалидом. Или с каким-то расстройством. Бывает и такое. Он будет в любом случае другим. Вы к этому готовы? – Продолжаю я.
– Я....– Начинает мямлить она, запинаясь. – Зачем ты мне говоришь эти гадости?
– Так выглядит реальность, увы. Нужно снять розовые очки и ваше боа. И посмотреть правде в глаза. – Отрезаю я.
– Но…– Как-то неуверенно говорит Владимировна. – Я....пусть он будет лучше живым. Моему отцу пришлось ампутировать ноги. Потом на руках у меня оказался муж без ног. Это ужасно. Моя мама очень страдала. И я тоже. Сначала с отцом. А потом с мужем. Это…это…
– Это ужасно. И это было. У вас есть опыт справиться с этим. Вы уже взрослая. И стали сильнее. Трудности наделяют нас силой. – Продолжаю я.
– Я не хочу об этом думать....– Отпирается моя бывшая коллега. – Я подумаю об этом завтра.
– Но об этом все равно придется задуматься. И нет разницы, сегодня вы сделаете это или завтра. – Настаиваю я.
– Зачем ты мне все это говоришь? Я не хочу возвращаться к боли. – Опять упирается Владимировна. – Я хочу жить. Радоваться жизни. А не смотреть на то, как мучается близкий человек. Мне страшно, понимаешь?
– Понимаю. – Отвечаю я. – Когда приходит горе, это больно. Но жизнь не состоит из одной лишь радости. Она многообразна.
– Я хотела тебе рассказать о Юре. О том, как счастлива в новых вещах. – Всхлипывает Владимировна. – А ты…Зачем ты это делаешь?
– Вы сами напросились на кладбище. – Аргументирую я. – Значит вам это зачем-то нужно, вернуться в прошлое. Чтобы что?
– Чтобы…чтобы....я не знаю…Так принято… Навещать умерших. – Пытается объяснить свое желание Владимировна.
– Умерших навещают для того, чтобы помнить. И думать о них. Не завтра. А сегодня. – Говорю я.
– Пожалуй, я не поеду на кладбище. Ты права. – Вдруг принимает решение приятельница. – Пусть мой муж спит спокойно. Мне легче от того, что все уже закончилось. И ему не больно. Он не мучается и не кричит по ночам. И не ищет свои ноги. И не кусает губы до крови. Нет. Я не хочу, чтобы мой Олег, сын…
Она кладет трубку.
– Мы