ещё чуть сильнее наступает на… меня. Змея просто. Бесит. С Михал Михалычем идеальная парочка бы получилась.
– Не слышу, – прижимает она ещё, наслаждаясь, должно быть тем, как напрягается моя шея и краснеет лицо.
Я выгляжу сейчас так, как в кино изображают превращающихся оборотней. Не знаю, как им даются эти превращения, но мне сейчас очень больно. Прям очень-очень.
– Сска, – цежу я сквозь зубы и, оттолкнувшись ногами, лечу назад, падая на спину.
Спинка стула защитит позвоночник, а шею я держу согнутой, чтобы не долбануться затылком. От неожиданности барышня теряет равновесие и летит на меня, но я успеваю перевернуться на бок и вскочить.
Поднявшись на ноги, я со всей дури херачу стулом по толстому, как ледокол, сейфу. Мурка в кожаной тужурке начинает подниматься и мне приходится прижать её к полу, наступив на спину.
Её соратники, один из ларца и узбек, медленно, но неотвратимо, как зомби, выползают из-за столов в своих закутках. То, что здесь тесно даже и неплохо. Из-за этого они не могут в пару прыжков ко мне добраться и толкаются, мешая друг другу. Молодцы, гвардейцы.
Стул, падла, довольно крепкий. Вернее, он конечно сложился, как карточный домик, но не рассыпался, и спинка по-прежнему мне мешает. Приходится убрать ногу с девушки и ещё разик шарахнуть остатками стула по сейфу.
Дал верный тон наш камертон, приготовились друзья, петь канон…
Сейф гудит, а из-за спины высыпаются обломки. Девица, почувствовав свободу снова начинает подниматься.
– Рекс! – кричит узбек.
Я, как гимнастка-чемпионка перескакиваю через связанные руки и наклонившись к практически уже поднявшейся моей обидчице, выхватываю у неё из-за ремня на пояснице пистолет с длинным круглым стволом.
Что и требовалось доказать. Бинго! В очередной раз выхожу победителем в необъявленной битве с Николаем Васильевичем Гоголем за лучшую немую сцену. Думаю, в этот раз медаль чемпиона по немым сценам точно уходит мне.
Царь-девица, один из ларца и узбек. Они тянут ко мне свои руки и не двигаются, замерев в движении, поскольку оружие оказывается в моих руках, хоть и связанных, но крепко сжимающих рукоять пистолета.
– Итак, господа разбойники, что прикажете с вами делать? Перестрелять что ли? Где Толик, кстати? В боксе?
Девка не выдерживает и неожиданно дёргается в мою сторону. Вот ведь оторва. Странно, конечно, но она мне даже нравится. Вкусы у меня извращённые всё-таки.
Я резко поворачиваюсь к ней и, не говоря ни слова, нажимаю на спуск. Пуля проходит в опасной близости от симпатичной рыжей головки и застревает в стене. Разумеется, стреляю не в неё, а мимо, желая только сделать вид, будто промахиваюсь совершенно случайно.
Выстрел охлаждает буйные головы.
– Так, девочки, – говорю я. – Хочу с вами попрощаться. По возможности тихо и мирно. Отдайте Толяна и я пошёл. Эй ты, хорёк, давай, очень аккуратно, двумя пальчиками, вытащи свою пукалку и брось к двери.
Это я про ТТ, он разумеется, понимает, о чём речь и неохотно подчиняется.
– Скажи про Айгюль, – требует барышня.
– Ну,