слово – «оливка» – и показывал то на один, то на другой дом. Но тот отрицательно кивал головой и вёл его дальше. Почти все, кто встречался по пути, останавливались и провожали его удивлёнными взглядами. Лаций уже начинал испытывать раздражение, когда они, наконец, свернули между домами и вышли к длинным большим навесам, под которыми сидело много людей.
– Оливка, – кивнул рыбак и посмотрел на них. Лаций подошёл поближе и обратился к людям на своём языке:
– Здесь есть римляне? – в ответ повисло напряжённое молчание. – Кто-нибудь понимает меня? – но ему снова никто не ответил. – Может, греки есть? – попробовал он ещё раз. – Греки, люди из Греции здесь живут? Купцы, ремесленники есть?
К нему подошёл очень худой старик, весь седой, с длинной бородой и слезящимися глазами. Он посмотрел Лацию в глаза и что-то сказал на непонятном языке. Рыбак тоже повторил эту фразу. Старик, тем временем, повернулся, и Лаций понял, что надо идти за ним. Через некоторое время они подошли к глиняному дому с плоской крышей. Проводник кого-то позвал, и из ворот показался невысокий черноволосый мужчина с кучерявыми волосами и такой же бородкой. Он окинул взглядом Лация и его спутника, затем что-то спросил у старика и снова посмотрел на Лация.
– Ты откуда, чужеземец? – спросил он на греческом, и Лаций от радости чуть не бросился его обнимать. Сдержавшись, он улыбнулся и постарался как можно спокойней ответить:
– Я из Рима. Я римлянин. Меня зовут Лаций Корнелий Сципион. А ты кто?
– Я купец. Меня зовут Бахрат. Я живу здесь и торгую шёлком, – он с интересом посмотрел на мешок в руках Лация. Там тихо звякнули ножи. У Лация отлегло от сердца – этот человек был действительно купцом, потому что принял этот звук за звон монет. Он сразу пригласил его в дом. Рассказав Бахрату о нападении рыбаков, Лаций выслушал несколько таких же историй в ответ. Купец не был удивлён произошедшим. Вождя рыбаков он как-то быстро и небрежно предложил продать местным торговцам. Те лучше знали, как получить пользу от такого человека. Дальше разговор зашёл о кораблях и торговле с Индией. Бахрат начал хвалиться, что он самый лучший торговец в городе, что на побережье все его знают и он может достать любой товар для любого покупателя. В городе было около десятка купцов, которые ездили в Индию и дальше, в Парфию. Они знали много греков в других городах. Эти города располагались дальше на побережье. Купцы здесь старались передвигаться по морю, вдоль берега. Через горы туда было не попасть, а по земле – опасно. Когда Бахрат узнал, что товар Лацию не нужен, а надо просто отвезти его в Индию и дальше – на юг Парфии или в Сирию, то притворно загрустил. Предложение заплатить за лодку сразу изменило его настроение, и он с радостью согласился, несколько раз с любопытством и жадностью посмотрев на лежавший на полу мешок. Лаций потряс им, и ножи на дне глухо зазвенели, приведя кучерявого торгаша в состояние восторга. Показав ему несколько камней, Лаций понял, что совершил ошибку. Тот сразу