заскучал… Как тебя зовут?
– Ф… м-м… Пенелопа.
Джек потянулся к лицу и указательным и большим пальцами опустил свои брови на обычную высоту.
– Это тебе удалось раздобыть перо фуока, Пенелопа?
– Не то чтобы раздобыть. – Фред развела руками. – Я своего жениха искала, а перо там просто валялось.
Морн соединил ладони перед грудью и чуть склонил голову.
– Обещаю сделать всё, чтобы найти и вернуть тебе жениха, отважная Пенелопа. А пока – будьте моими гостями.
Возможно, он щёлкнул пальцами – или Джеку так показалось. Открылись двери, появились какие-то люди, и вот их с Фред уже уводили прочь из тронного зала. Они шли по коридору между рядами красных мраморных колонн, под резными сводами, с которых на цепях свисали фонари высотой с человека.
– Я однажды книгу одну читала, – прошептала Фред. – Там был точно такой дворец, и в нём перед каждой дверью дежурили стражи в чёрных одеждах. Стоило появиться чужаку, как они выхватывали из ножен сабли и говорили: «Стой, кто идёт?» Хотя… нет, этим, кажется, вовсе разговаривать запрещалось. Зато они имели право на месте отрубить голову любому, кто покажется им подозрительным… Или там надо было пароль назвать?
Такую книгу Джек не читал, но теперь невольно напрягался каждый раз, когда видел в коридоре стражей. Здешние, правда, оружие доставать не торопились, да и одеты были не в чёрное, а в красное.
Поделись с гостем своим одеялом, дай ему отведать свежего хлеба с вином. С добром он пришёл – добром и ответит. А если подлость задумал, так позабудет о ней после щедрого угощения и крепкого сна. Так рассказывал Гленд о здешних обычаях по пути в Тартесс.
Гостей с севера встречали с холодным почтением. На одной из развилок Фред пригласили проследовать в восточную часть дворца. Двое оставшихся слуг – их шёлковым туникам позавидовал бы сам король Марилии – проводили Джека в покои для отдыха. Там было и обещанное одеяло на широкой кровати с балдахином, и ужин, и даже бадья с горячей водой.
Не было только мыслей. Джек был уверен, что, оставшись один, он подвергнется атаке сомнений, страхов, невысказанных вслух просьб. Но тихо было и снаружи, и в голове. Несколько минут Джек просто стоял посреди комнаты, потом снял, наконец, со спины тяжёлый рюкзак. Он аккуратно сложил плащ с золотой каймой и остальную одежду, которую так тщательно подбирал для путешествия.
Наспех окунувшись в ещё горячую воду, Джек вместе с полным подносом еды перебрался на кровать. Весь день он не вспоминал о голоде и теперь без особого аппетита затолкал в рот сдобную лепёшку, сдобренную кунжутным маслом, закусил инжиром и холодной ножкой – кажется, это была перепёлка. Роль контрабаса в оркестре вкусов досталась креплёному вину из графина.
Джек откинулся на подушку и прикрыл глаза. Он устал. Не от блуждания в пустыне, не от массы новых знакомых, имён и названий, в которых он ещё путался. Джек устал от одной мысли о том, какой ему предстоит долгий путь домой.
Домой.
В дверь постучали.