Зарубились мы, точно школьники и как последние придурки. Мне, вообще-то, вписываться смысла не было, потому что я адекватно понимал, что он хорош. Но этот малый поддел меня заносчивостью. А зачем я ему понадобился – отдельный вопрос.
Мы были на учебном споте для новичков. Он там занимался с туриками. Сам же для удовольствия явно катал где покруче. Думается мне, на риф-брейке, где волны образуются благодаря преградам на дне. Я погреб что было сил. Смотрю, он тоже. И так делал, чтобы я понимал, что он мне хода не даст. Снейкал меня, короче. Задирался. Тогда я стал разгребаться еще сильнее. Хотел его обставить. На первую волну мы не полезли. Ждали третью. Она обещала быть самой большой. Этот оглядывается, смотрит на меня своими черными глазами. Наглые такие глаза, озорные, будто он под чем-то. Я не отступал. И как только третья волна пришла, мы оба ее взяли. И я на кураже, и он влегкую. Проскользили красиво, как братья-близнецы. Тогда он мне показал жестами – мол, еще! Я загорелся. Кивнул. Дождались сет. И опять все повторили, как по сценарию. Не знаю, может, он мне поддавался. Потому что взяли мы оба на равных, так что я в себя уверовал. И вот, пока на лайн-апе болтались, он мне прокричал:
– Давай на что-нибудь, гринго?
Это смешно было слышать от ланкийца. Я оценил его юмор.
Говорю:
– Двести баксов, мучачо!
Он отвечает:
– У меня нет таких денег! – и смеется, а глаза черные горят.
– А что у тебя есть самого дорогого? – спрашиваю.
– Только моя доска! – и постучал по ней, как по упругой попке красавицы.
– Пойдет, – говорю. Это была добротная эпокси ярко-желтого цвета.
– Тогда и ты самое дорогое ставь, – говорит с вызовом.
– Что? Мои часы?
Этот хмыренок подумал, глянул вдаль на подбирающийся к нам сет, начал разгребаться в его сторону и, обернувшись через плечо, крикнул:
– Твою жену!
Я вообще не понял сначала. Погреб за ним и кричу:
– Она же не вещь, как твоя доска!
– Если ты проиграешь и она не захочет, будем считать, что мы в расчете. По рукам?
Я и подумать не успел, что он неспроста это затеял. Видел его дурной азарт, но тоже был на взводе. Его безумие передавалось и мне. Ах, Джессика! Уже успела распространить свои чары. Но я смекнул, что ничего в сделке не потеряю. Если она его не захочет, то вопрос будет снят. А если захочет? Так она и так могла себе позволить приключение. У нас ведь отношения открытые. С Джесс по-другому никак. Лучше давать ей полную свободу, чем сходить с ума от ревности. В общем, я кивнул, и мы погнали. И тут он превратился в сущего морского дьявола. Я не поспевал за ним и тогда только понял, что до того он со мной игрался. Вижу, он встал на липе, на самом гребешке, будто канатоходец. Гравитация его не берет. Я тоже начал волну брать, но слишком отвлекался на его номера и попал под раздачу. Волна меня проглотила и завертела, как в стиральной машинке. Вынырнул, не успел отдышаться, а тут вторая, а на третьей – бах! Доска моя, пристегнутая к ноге лишем и тянувшая меня в сторону, вдруг стала легкой. Удар