тогда, вероятно, что-то изменится, повлекши за собой метаморфозы дальнейших событий, в контексте собственной жизни по-прежнему грезившиеся ей весьма смутно.
– С чего ты взяла, что тебя много? Тебя итак… слишком мало, – отвечал он. В этих его словах ей чудились и веселая, легкая ирония, и игра слов, и некое признание.
«Значит, я делаю всё правильно – всё-таки я нужна ему», – размышляла она, полагая сохранение пауз между встречами наиболее верным решением для обоих. Она и сама не понимала, зачем, к чему и почему они необходимы, и это решение, возможно, было ее маленькой ошибкой, или – нет, скорее, недочетом… Но ею двигало уж точно не безразличие! Это была сдержанная осторожность, бережное отношение (так относятся к несомненной ценности), подпитываемое уже прожитым и проживаемым ныне совместным временем и теми расплывчатыми фантазиями, возникающими в ее голове, старательно отфильтровывающей периодически сгущавшиеся тучи.
Любой неверный штрих в отношениях между людьми может являться отправной точкой в перемене маршрута; да и жизнь наша, не имея черновиков, сразу пишется набело. Можно ошибиться всего на полтакта, но эта ошибка превращается в живое время, становящееся материальным, которое необратимо меняет нашу жизнь. Впрочем, в недочетах ли дело…
Существует некая закономерность, когда заинтересованный в чем-то либо ком-то человек пытается найти верное решение при возникающих проблемах, дабы ошибки как можно быстрее и безболезненней исправить, если это в его силах; корень же проблемы он чаще всего ищет в себе, в своих поступках или словах. А ведь это, мягко говоря, не всегда соответствует истине. Порой бывают такие обстоятельства, истоком которых является именно другой человек, о чем он сам и не подозревает (или не придает тому значения), но именно ради него осуществляются все эти потуги.
Главных слов между ними сказано не было.
Николай всегда изъяснялся иначе, намеками, минуя эти слова, но – так, чтобы Ника могла догадаться о нежных чувствах, которые он к ней питает. Ей же казалось, что факта наличия писем, в которых она поверяла ему свои мысли, ловко лавируя в повествовании между обычным жизнеописанием и размышлениями и умело обходя главное, о котором в этих письмах встречались лишь легкие, туманные намеки, порой (весьма редко) становящиеся чуть более прозрачными, а также и встреч, когда в ее глазах можно было прочитать без труда ее думы и чувства, довольно с лихвой, что не надо лишних слов, и никакие объяснения не нужны вовсе.
В каком-то произведении она прочитала, что любовь для женщины – это целая жизнь, а для мужчины – лишь эпизод, глава или страница жизни. Произведение было написано мужчиной, это была мужская точка зрения, она четко помнила это. Однажды в разговоре, между прочим, высказала эту мысль Николаю, и его ответ – «Вот видишь – ты понимаешь это!..» – только подтвердил данную точку зрения.
Эти слова прозвучали в одном из телефонных разговоров, происходивших еще до момента памятной первой встречи. Возможно,