(многочисленность частей и проч.), но вопрос о том, что надо сделать для выхода из положения, так и не поднимался. Генерал Пучков, не отрицая того, что многочисленность частей играет большую роль в упорядочении хозяйства, настаивал, что дело все же в количестве ртов, которым нужен в месяц определенный минимум; если правительство укажет твердую цифру того, что оно может отпустить, то в соответствии с этим можно будет строить все; в конце концов он заявил, что поведение главы правительства как будто показывает, что он добивается упразднения армии; если это так, то надо об этом заявить прямо.
Лично у меня, видевшего С. Меркулова всего во второй раз, составилось самое скверное впечатление о нем как о человеке. Свободное распоряжение материалом, совершенно не отвечавшим действительности, заведомое извращение некоторых данных, заведомо неправильные ссылки, стремление уложить противника нечестными приемами, забывая о предмете обсуждения, указывали, что во главе правительства стоит человек, легко обращающийся с правдой. При таком положении и отношениях между правительством и армией я отказался от предлагавшейся мне должности.
В это же время начались разговоры об открытии снова переговоров между Японией и советской Россией и о согласии Японии эвакуировать Приморье. Японское командование предупреждало о возможности эвакуации. Больше всего это касалось, конечно, армии, которая не имела ни сил, ни средств для борьбы с советской Россией с надеждой на успех; не могла подчиниться большевикам, и некуда было уйти – только в Китай. Приморский обыватель и население относились к правительству и армии или безразлично, или холодно, или даже враждебно. Многие не видели несчастья в том, что придут большевики, очевидно толкуя о них по примерам прежним, когда во Владивостоке было правительство Медведева или Антонова. Даже многочисленные беженцы, скопившиеся во Владивостоке с 1917 года, не ожидали репрессий со стороны большевиков. Командование считало, что не захочет ни в коем случае остаться в Приморье не менее 10 тысяч человек из армии плюс семьи этих военнослужащих. Если даже выбрать Китай как убежище, нужны средства хоть на первое время, а их нет.
В заботы об этом правительства совершенно не верили и считали, что остатки армии будут предоставлены самим себе, просто брошены. Правительству не под силу будет справиться даже с эвакуацией лиц гражданских учреждений, часть которых не могла оставаться. Считали, что вопрос может быть поставлен так: «Раз вы не в состоянии драться, кто же о вас будет заботиться». Раздавались голоса, что единственным выходом из положения для армии является, как только будет объявлена японская эвакуация, передача власти военному командованию. Генерал Вержбицкий был против того, чтобы власть была передана ему. Говорили о переброске остатков армии даже на Камчатку, но для этого нужны были большие средства. Японское командование ничего не могло сказать о том, как будет поступлено с различным военным имуществом, так как о нем должно быть решено на конференции.
После