Роман Серебряного века на фоне войн и революций. Князь Евгений Трубецкой и Маргарита Морозова
Я не та, какой я была. Я стала человеком и сумею это сберечь… Ваша жизнь – сплошной скандал, ложь, маска. У меня будет другая жизнь, и вас я в нее не пущу».
Главным было изложение господином Рыдловым своего жизненного кредо, и вот в этом, как утверждали, был весь Морозов:
«Вот и выходит, что сливки-то общества теперь мы. Дудки! Нас уж не затрешь. Теперь вокруг капитала все скон-цен-три-ровано».
Премьера «Джентльмена» прошла в октябре 1897 года. В роли Кэтт блистала сама Ермолова, придавшая этой «комедии нравов» неподобающе трагический колорит. Публика в театр валила валом, жадно приглядываясь к обнародованным подробностям чужой жизни. Через пару месяцев модную пьесу выпустили и в Петербурге на сцене Александринки…
Единственное, что удалось сделать в этой ситуации прототипу героя и что лучше всяких слов характеризует отношение Михаила Морозова к пьесе, напоказ вроде бы безразличное, – срыв постановки «Джентльмена» в Твери.
В городе, где все благополучие жителей так или иначе зависело от Морозовской мануфактуры, у текстильного магната были развязаны руки. Здесь Морозов чувствовал себя хозяином. Специально нанятые агенты заранее скупали все билеты на «Джентльмена», в театр никто не являлся и спектакли отменялись из-за отсутствия в зале публики.
Но зато в Первопрестольной подобные фокусы были невозможны, и «Джентльмена» посмотрела вся Москва. Сумбатов-Южин упивался успехом.
Он с восторгом запишет в «Кратком перечне главнейших событий моей жизни»: «„Джентльмен“ имеет в Москве большой успех сборов, общего мнения, скандала, но в Петербурге мой первый большой, серьезный успех. Все газеты полны хвалебных и больших статей…»
Впрочем, далеко не всем нравилась подобная бесцеремонность и «успех скандала».
Лика Мизинова, близкий друг Чехова, вскоре написала Антону Павловичу об авторе пьесы: «Вся Москва говорит, что он описал Мих. Морозова, и теперь опять поднялись прения всюду, имеет ли автор право – литератор или драматург – брать всю жизнь другого целиком. Куда ни придешь, все об этом говорят».
Но, несмотря на терзания и споры деликатных интеллигентов, прозвище Джентльмен так и прилепилось с тех пор к Михаилу Морозову, отличая его от иных представителей морозовского клана.
Одной лишь Маргарите Морозовой было не до сплетен и пересудов. Она была на последних месяцах беременности, когда тяжело заболела мать, Маргарита Оттовна. Нервное потрясение из-за несчастья дочери подорвало ее организм. Врачи не оставили близким особых надежд – болезнь неизлечима, госпожа Мамонтова обречена.
Это известие ошеломило дочь – молодая женщина была совершенно не готова остаться один на один с враждебным миром. Без помощи и без защиты, без надежного материнского крыла, всегда укрывавшего ее от житейских бурь.
Теперь Маргарита уже не вспоминала о своих детских обидах на мать, о завышенных нравственных требованиях, по которым она некогда осмелилась судить