с более широкой точки зрения политические проблемы и то, что эти проблемы им предвещали. Как бы то ни было, западные страны с самого начала стали рассматривать революцию в Петрограде в первую очередь в аспекте Первой мировой войны. В сложившихся обстоятельствах революция не могла не вызвать чувства горького негодования и отрицания во множестве западных умов, поглощенных эмоциями военного времени.
Вашингтонская пресса, опередив официальные каналы, довела до правительственных лидеров и общества столицы новости о событиях в Петрограде. Первые сообщения о перевороте в Петрограде начали поступать в редакции Вашингтона уже в четверг, 8 ноября. В тот же день на Госдепартамент было оказано давление с просьбой прокомментировать произошедшее. Можно сказать, что это был первый из многих последующих запросов в Госдепартамент, касающихся американской политики по отношению к Советской России. Госдеп проявил мудрость и отказался от каких-либо комментариев, сославшись на отсутствие официальных отчетов от посла Фрэнсиса. На следующее утро первые полосы прессы запестрели сообщениями о захвате власти большевиками, в целом весьма соответствующими действительности (опорные точки: бегство Керенского – штурм Зимнего дворца – Декрет о мире).
Позже в тот же день, по сообщению вашингтонского корреспондента «Нью-Йорк таймс», состоялось совещание Кабинета министров, полностью посвященное обсуждению ситуации в России. С точки зрения истории это было первое внутригосударственное обсуждение проблем политики в отношении нового режима, но, похоже, официальных записей об этом событии не существует. Администрация, согласно тому же сообщению в прессе, была «естественно обеспокоена», но «не теряла надежды на то, что Россия останется в лагере союзников». В частности, беспокойство проявлял министр финансов, который склонялся к продолжению экономической помощи при условии, что большевики не выведут Россию из войны.
Около полуночи, в ночь с пятницы на субботу, было получено первое официальное известие о перевороте в Петрограде (два сообщения от миссии в Стокгольме). За ними очень скоро, ранним утром, последовало несколько сообщений из посольства в Петрограде и от Саммерса в Москве. К началу рабочего дня 10 ноября (суббота) госсекретарь получил официальное подтверждение того, что большевики, по крайней мере, захватили власть в Петрограде.
На тот момент больше не поступало указаний на проведение каких-либо дальнейших официальных консультаций. В то субботнее утро президент играл в гольф со своим личным врачом, а его единственная официальная встреча была проведена с Джорджем Крилом. В течение дня президент написал лишь одно письмо по российским вопросам, адресованное Чарльзу Эдварду Расселу, только недавно вернувшемуся из России в качестве члена миссии Рута и предложившему «кампанию по демонстрации русскому народу, что успех их революции зависит от продолжения войны». В любом случае если новости дня и произвели