в голове. От этих мыслей Кадашев внимательно и несколько озабоченно взглянул на своего собеседника. Впрочем, он далек был от желания слишком углубляться в кладовые чьей-то души, его больше волновали условия сделки. Взяв на себя ответственность, он быстро распорядился на счет блюд. И пока официант заискивающе склонялся и улыбался сквозь тонкие черные усики, ловко записывая в крошечный блокнотик, Шацкий, улыбаясь, спросил:
– Как ваши дела, Павел Иванович?
– Идут, идут, – проронил Кадашев, наливая воды в стакан. – Вы можете видеть, как кипит жизнь в Баку. А, стало быть, у деловых людей забот невпроворот.
– О, да, – усмехнулся Шацкий, – кипит так, словно тысячи чертей поджаривают одну огромную сковороду… Честно говоря, жара здесь просто страшная. А от нефтевышек и моря не видно. Это, пожалуй, самое большое разочарование. Я был поражен тем, как берег устлан скелетами уродливых конструкций: мосты, коммуникации, пирсы, нефтекачки. Да еще эта пыль – бррр… – он поежился и снова насмешливо произнес: – А я-то думал накупаться вволю.
«К чему это он клонит? Город как город, не лучше и не хуже других, наверное,» – Кадашев заметил, что уже пару секунд постукивает по столу пальцами. Все-таки этот господин вызывал странные чувства. С одной стороны, Кадашева привлекали его молодость и энергичность. Но с другой, эта же молодость и его солидный капитал, да и немалый опыт в транспортном деле и золотодобыче вызывали определенное восхищение и даже странную робость. Рядом с ним никак нельзя было упасть в грязь лицом. А ведь образования и знаний Павлу Ивановичу весьма не хватало. Все это время их нехватку он компенсировал громадным жизненным опытом, и все-таки страшно боялся облажаться, показав свое невежество.
Однако, пытаясь не показывать своей неуверенности, Кадашев убрал пальцы со стола и произнес, пытаясь говорить также слегка вальяжно и деловито:
– Помилуйте, но как же без этого? – он энергично потер руки. – Сегодня Баку – крупнейший поставщик нефти и ее продуктов не только в России, но и во всей Европе. Без того, что здесь производится, промышленность многих стран просто встанет. Как же быть? Приходится чем-то жертвовать.
– Да, к несчастью для Баку, – Никита Васильевич снова усмехнулся. – Здесь добывают то, что нужно слишком многим, а в жертву приносится многовековый город со своим укладом и бытом. К сожалению, мы совершенно не готовы понять истину, дорогой Павел Иванович, что разрушить хрупкий древний мир просто, а вот восстановить его и сохранить даже со всеми миллиардами, что отсюда выкачиваются, будет нелегко… Э, вы бывали в Риме? – спросил он вдруг.
– Бывал, – удивленный вопросом, Кадашев кивнул, снова отпивая воды, и, невольно усмехнувшись, продолжил с легким раздражением: – Пару лет тому назад ездили с супругой. Ничего особенного. Я устал ходить по всем этим развалинам. Супруга извела меня совсем: то ей Колизей, то ей соборы какие-то подавай. А там