И… Сны. Все время мутные, страшные и тревожные. А сегодня, наконец, что-то произошло, и ко мне во сне прорвалась мама. И Макошь. И Мара. Их было плохо слышно, помехи какие-то, обрывки слов. Но я поняла, что нас каким-то коконом опутали, чтобы мы их не слышали. Надо всем надеть амулеты, которые в прошлый раз Мара нам подарила прямо перед битвой. Тогда, возможно, им проще будет к нам обратиться. И еще что-то с Достоевским связанное было. Но тут я пас, вообще не понимаю. Было сказано типа «Федор Мих…», и я проснулась.
С птицей вообще не ясно. Я так понимаю, ты даже Жигмитовских детективов подключил? И они тоже ничего не прояснили, да?
Во время длинного Арининого монолога Степан несколько раз хотел было перебить, вставить свои пять копеек. Но не стал, знал, что жене проще беседовать вот так: не короткими репликами с уточнением каждой детали, а развернутыми и длинными тирадами. Поэтому теперь наступила очередь его собственного ответа-монолога.
– Ришенька, давай по пунктам. Я рад, что вы с девочками такие умные и не пришли к выводу, что мы всей компанией одновременно стали вам изменять. Согласен, что ведем себя странно, но это, видимо, чисто мужская позиция – уберечь вас от плохого. Все решить самим, не вовлекая женщин и детей. Вот мы и пытались. Увы, не особенно успешно.
Я, как ты знаешь, еще и ограничен определенными рамками. Структура, в которую меня взяли работать после событий двадцатилетней давности, не сказать, что сильно засекречена, но мало кому известна. И разглашать информацию, которую я там получаю, нельзя. Точнее, до сегодняшнего дня было нельзя. Но ведь наверху у нас не дураки сидят. И тогда, когда вся история с Украиной и «Маскволом» приключилась, мы с вами, конечно, сделали много. Но это был, так сказать, решающий, заключительный аккорд. Государство тоже много со своей стороны совершило и решило. Именно поэтому я и не отказался, когда позвали в чиновники. Мое руководство понимает, что я теперь типа двойного агента, но у меня при этом и информации больше, и возможностей. То, что мне рассказываешь ты и друзья, никогда бы не узнали в моей структуре. То, что фиксирует она, как правило неизвестно простым людям. А я, получается, собираю данные отовсюду. И, увы, должен сказать, как во многом права ты со своей интуицией.
На самом деле что-то происходит. Плохое. Происходит здесь, в Москве. В основном, в метро. Происходит в районе Кольской сверхглубокой, давно законсервированной. Происходит на Пустой земле. В других странах. И мы, судя по всему, должны собраться вместе, чтобы это обсудить. Потому что паззл – огромный и пока никому до конца не понятный. Придется складывать его по маленькому кусочку – всем нам. Но прежде чем мы с тобой станем друзей обзванивать и приглашать на встречу, я должен тебя кое с кем познакомить. Подожди минутку, хорошо?
Степан достал мобильный, набрал номер и вышел из гостиной. Разговаривал тихо, слов Арина не слышала. Да и не вслушивалась особо, потому