отошёл от священника с чистой совестью. Михаил больше не чувствовал в душе тяжести и гнёта, его сердце было преисполнено необыкновенной радости. Продолжая молиться, он подошёл к чудотворной Толгской иконе Божьей Матери и приложился к Ней, попросив исцеления для своих подслеповатых глаз и больного сердца. Затем Михаил отошёл от икон, встал в середине храма и продолжал молиться.
Началась святая Литургия. Глаза у Михаила совершенно прояснились, он стал видеть свет Божий ясно и отчётливо. Заплакав, Михаил возблагодарил Бога за Его милость, а после приобщения к Святым Христовым Божественным Тайнам, он был чист и совестью, и телом, болезни глаз и сердца полностью покинули его. Михаил чувствовал обновление души и тела, и ума, и новое откровение в жизнь.
Новая жизнь во Христе
Выйдя из храма, Михаил уже не держал Фёдора Михайловича за руку, а шагал впереди, поскольку теперь видел путь ясно. Трое суток после праздника из Сосновки Михаил с дядей шли домой, исповедали Бога, Его милость, и сотворённое над Михаилом чудо. С каждым человеком и с молодым, и со старым, с убеждённым христианином, и со всяким сомневающимся в вере – Михаил теперь беседовал безбоязненно и с любовью. С тех пор Господом был положен ему новый путь.
Также, с этого дня Фёдор Михайлович перестал воспринимать речь племянника, как принадлежащую обычному, хотя и начитанному человеку, а внимал его словам, как исходящим от юноши, речь которого была исполнена истиной и благодатью Божией. Хотя он и замечал много великого проявления славы Господней в словах, рассуждениях и делах юноши, но он ни слова не сказал Михаилу, а тот не замечал за собой ничего, кроме устремлённой к Богу горячей ревности в сердце и пламенной молитвы, он полностью отдался воле Всевышнего Творца и созерцанию путей и промыслов Господних.
По их возвращении домой оказалось, что Василий Николаевич уже разузнал, куда ходил Михаил, и кто сопровождал его до храма. Обуреваемый ненавистью, он обрушил на сына весь свой гнев. Накричал, запретил садиться за стол кушать и даже намеревался прогнать из дома. Однако, юноша не проявлял к родителю никакой грубости, помня, что противление родному отцу является неугодным Богу поступком. Выполняя все его требования, которые касались временной, мирской жизни, Михаил, тем не менее, стоял на своём, когда Василий Николаевич затрагивал духовную сторону жизни. Ни уговорами, ни побоями ему не удалось свернуть сына с праведного пути. Более того, с 1929 года молодой праведник перестал принимать в пищу мясо и кондитерские изделия из магазина, поскольку считал их употребление признаком греховности.
Притеснения приходилось терпеть не только от отца, который много раз выгонял его из дома, но и от старшей сестры, не прекращавшей изводить его под самыми разными предлогами. Все нападки окружающих он воспринимал, как нечто само собой разумеющееся, и никогда не вступал в раздоры, поскольку знал Божественные откровения.
Меж тем жизнь дома стала настолько невыносимой, что стало невозможно молиться и преклонять колени. Как и прежде, без верхней