к вам после вечерни и вслух читать Псалтырь.
Жанна. Ты молился уже, монах?
Содомия. А как же, ваше преподобие. На то и вечерня, чтобы молиться.
Жанна. Помогает ли вам молитва, монах Содомия?
Содомия. Когда я читаю молитву один, то душа моя успокаивается, но когда прихожу к вашему преподобию, Дьявол снова искушает меня и наполняет дурными соками мою плоть.
Жанна. Изыди, Сатана!
Содомия. Вот и я говорю, изыди. А он, окаянный, никак не изыдет. Я вижу, и вас, ваше преподобие, Сатана заманил в свои сети.
Жанна. С чего это ты решил, монах?
Содомия. Даром, что ли, какой уже день велите приходить после вечерни! Видно, и вам в одиночку не справиться с Сатаной.
Жанна. Уходи, монах!
Содомия. Могу и уйти, только вашему преподобию это не на пользу будет. (Идет к выходу.)
Жанна. Постой! Куда же ты?.. А Псалтырь?
Содомия. Да что Псалтырь! Видать, не от всех грехов он помогает. Вы задерите-ка сутану, ваше преподобие, я вам и помогу изгнать беса из греховной плоти.
Жанна. Как смеешь ты, монах, ты вслух произносить такие мерзостные мысли! Перед тобой настоятель монастыря, а не блудливая девка.
Содомия. С девками мы не знаемся, ваше преподобие, по причине удаленности от мира. Но братья-монахи охотно помогают друг другу, когда бес не дает покоя. Давайте, ваше преподобие, я изгоню беса из вашего молодого тела.
Жанна. Дьявол! Дьявол! Дьявол! Уходи, Дьявол!
Содомия. Какой же я Дьявол, ваше преподобие? Дьявол к вам в нутро забрался. Вам одному с ним не справиться, а мой орел уже наготове. Уделает окаянного, как положено, вы и успокоитесь. (Схватил Жанну, пытается задрать ей сутану, Жанна бьет монаха подсвечником по голове. Содомия осел на пол, крутит головой.) Напрасно вы так, ваше преподобие. Видно, молоды еще, не привыкли к нашей монашьей жизни. (С трудом поднимается.) Если Псалтырь не помогает, брат-монах всегда приходит брату на помощь.
Жанна. Так ведь это же грех! Грех! Грех!
Содомия. Конечно, грех. Но Господь потому и Господь, что отпускает грехи наши. После греха-то и помолиться в сладость, попросить у Господа прощения за грехи наши тяжкие. А если без греха, то и молитва – что уха без рыбы – так, пустословие. (Держась за голову, уходит.)
Картина шестая
Покои кардинала. Дворецкий и его помощник сворачивают ковер.
Дворецкий. Странный человек наш новый кардинал. Велел убрать из своей спальни все ковры. Фарфор и бронзу тоже велел убрать.
Помощник. Чего и ждать от бывшего настоятеля монастыря. Не привык еще к роскоши кардинальского дома.
Дворецкий. Молод еще, скромничает. Шуточное ли дело, тридцать лет, а уже в кардиналах. Ну ничего, походит в кардинальской мантии, войдет во вкус, глядишь, ковры и бронза снова появятся.
Приходят кастелянша и молодая смазливая монахиня. Женщины приносят