не пески жгут у меня в животе. Это дашики
голода… бриз скользящий в относительной плоскости
зеркал, вытесняющий сны, словно мы сами по себе —
Стефания талантлива на этом ветру сдирающем мою
кожу. Искрится, струится – обещает боль
в нашем бризе всегда столько льда
3
Нюхали нашатырь, поднимались на эшафот:
у меня Астарта в гостях.
Сижу у стены, жгу огонь на полу – в полуяви:
колышется Кошмарный Корабль, медленно
натирает спину переборка…
– Кто там?.. – кричу на верхнюю палубу.
Скрип усиливается ночами – кроме ночей
ничего и нет, «спать, спать…» хлопает парус.
В это время Астарта поднимается на борт.
Наше поле высохло…
Наше поле высохло. Наше море устало
Дети пускали кораблики в небо. Снились подушки
и синие незабудки тыкались в скулы, терлись о лето
о плечо (дыхание горячо)
Висел день, было лень убирать со стола…
молоко кисло в чашке – ты бродила по комнатам
легким абсурдом
молнии вспыхивали
перед грозой
смерть вилась лозой – заползала в углы, в окна
Стояла в саду, где нас не было: ангелы встречали
синеву… струились тени, стены – поля горели
равнодушием…
Небеса— кораблю. Ночь шептала
«люблю» – смерть износилась на теле, затерлась
до дыр в полях, в твоих глазах отражалась
усталость и легкие плечи
Два стакана воды на столе, на солнце —
зыбкость в набегах ветра. Торжественный зной,
камни в поле пасет безмолвие
беззаботной девчонкой
Берег
Берег нем словно рыба. Запах реки…
Растоптана ночь конями, зовущими в пыль глазами человечьими – темными наречиями. Тростник пылал, край тумана плыл… тихое чувство лежало глухо, вытер ноги о порог вечер – теплый дым, теплый…
Мы сидели тихо, глухо. Намело мысли на окна: жаловался свет серебристый ручьем, стоял у порога. Тревожные тени, сушь волос и день весь в ответах. Косые мысли берез стояли тихо вдоль стен – слушали шорох, разворачиваемый как язык – принесенный, отданный жертвам (булькали пузыри в болоте). Крабы в травах шевелились, крались. Треснула ветка осторожно в часах настенных. Вышел, взяв отражение в зеркале (Кровавый король шел вдоль стен).
Отданный в лунный плен: птичий зов тонул камнем – тихо зовущим…
Сотканный из вечера исчезал в ночи, заляпанный сиренью как поцелуями. Радугу свело в судорогу. Темный воин стоял – погибло отражение в ручье. Вернувшийся положил ответ на стол, вышел из комнаты…
Смерть спала в доме – воцарялась, когда мы засыпали. Тягучие лучи как чулки, травы в кровати тесной – лунная казнь… Терпеливый страж лил воду в таз: мокрые ноги от крови… травы зовут в глубину зари, ветер расцвел внутри – посмотри! Безумный голубь взорвался в небе! Ты был там, где кончилась песня волка…
топкий