неё на следующей остановке. Тот, что был постарше, как только показались пригороды, стал внушать приятелю.
– Ты здесь в городе житейскими проблемами не парься. Личные заморочки никого интересовать не будут. Это тебе не в деревне на свежем воздухе отъедаться, злых людей много и их не видать. Поначалу все на одно лицо. Настороже всегда надо быть, как бы не обдурили. Люди здеся как гуси – в любой момент ущипнуть могут. Думать надо, как лучше устроиться. Хитрить, уступать, на рожон не лезть, особенно на начальство. Тогда заживёшь неплохо. Кое-кто не выдерживает и назад в деревню прёться. Витька Клещ вон назад вернулся, а в деревне чё, только бухать.
Молодой парень со светлой челкой отмалчивался и улыбался, с интересом оглядывая заводские корпуса, каменные изваяния памятников, блестевшие витрины магазинов, мимо которых они проезжали. Лишь однажды уронил в ответ своему наставнику:
– Поглядим.
Этим молчанием он был Насте куда симпатичнее первого деревенского философа, видимо в избытке хлебнувшего из общего котелка человеческих отношений непростых городских проблем.
«С чего это надо всем угождать, приспосабливаться, а чтобы своей жизнью-то не жить», – думала Настя. Для неё, не смотря на все недостатки, проговоренные первым пареньком, это всё равно был родной город.
На автовокзале ждал неприятный сюрприз. Мама её не встретила. С мечтой о том, чтобы принять ванну тоже пришлось расстаться. В чугунной эмалированной посудине возвышался попахивавший подгнившими грибами бидон с брагой.
«Опять за старое взялась», – подумала она.
Мать часто подрабатывала на выгонке самогона. Продажей занималась тётя Клава из квартиры этажом выше. Валентина Прокофьевна отвечала за изготовление. После того как брага в большом молочном бидоне поспевала, на кухне начинал работать минизавод. Бидон водружался на газовую плиту, его окружали всевозможные трубки и змеевики. Всё скворчало и бурлило, а в стеклянную трёхлитровую банку по капле стекала прозрачная горячительная жидкость. Далее шёл процесс по устранению специфического запаха. В дело шла марганцовка и специально изготовленные фильтры.
Противостоять этому Настя никак не могла. Об отказе от дополнительного дохода не могло быть и речи. Спорить на эту тему с Валентиной Прокофьевной было то же самое, что пытаться пройти через железобетонную стену или требовать жалобную книгу в магазине.
Но когда мать вернулась с работы, ей всё-таки удалось принять ванну. Они с огромными усилиями вытащили на время из ванны бидон. Она понежилась в горячей воде и, вспомнив детство, даже попускала кораблики.
Настю сразу же завертела круговерть текущих дел и забот, которые были ей совсем не в тягость. Она взялась за подготовку к предстоящим занятиям. И вот уже лёгкой простудой её знобило первым сентября, а дальше – больше, Она с головою ушла в учёбу. Окружила себя грудами учебников и исписанными от корки до корки многостраничными