что там тот самый Мерседес O303, который я видел накануне. Я открыл дверь и выбежал наружу. Автобус действительно располагался как-то несуразно: и не стоял на колёсах, и не был опрокинут. Он был весь помятый, местами расцарапанный, стёкол в нём не было. Сразу понятно, что произошла авария. Он должен был приехать из Лужников вчера. Стало быть, он тут уже со вчерашнего дня находится брошенный. Я вернулся обратно в наш автобус.
– Васильич, – тихим шёпотом я сказал почти в ухо спящему Виктору Васильевичу. Он не отреагировал. Я стал толкать его в плечо. – Васильич, просыпайся.
– Чего? Меняемся?
– Нет. Быстрее! Пошли на улицу выйдем. Людей только не разбуди.
Явно нехотя, Васильич поплёлся через весь салон к передней двери, иногда шаркая тапками по полу. Он вышел на улицу, но со стороны я видел, что он ещё не до конца проснулся. Я повёл его в сторону разбитого автобуса. Когда он увидел перед собой то, что уже успел видеть я, он застыл в изумлении. Ему не нужно было разглядывать детали, привыкая к темноте, ведь он уже из темноты вышел. Так что Васильич отчётливо мог видеть последствия аварии, и уж тем более легко узнать автобус, который так часто встречал в разных местах страны. Даже не глядя на его номер.
Васильич просто стоял и смотрел. В течение пары минут не сказал ни слова. Это не «минута молчания», а результат эффекта неожиданности, ещё и при таких обстоятельствах. Ещё бы. Разбудил человека, отвлёк, можно сказать, его от просмотра чего-то интересного, хоть и виртуального, и внезапно показал то, к чему даже если заранее подготовить, всё равно будет сильным воздействием на психику.
Лёгкий ветерок шевелил занавески, свисающие из разбитых окон. Было слышно, как при этом шелестела листва на берёзах, и шуршал высокий травостой. Рядом с Мерседесом валялись несколько сумок, какая-то одежда, вылетевшие стёкла и прочий мусор. Приглядевшись, я заметил в некоторых местах у окон смазанные пятна. Следы крови. Нам оставалось только догадываться о количестве и степени тяжести потерпевших.
– Перевернулся на скорости, – первым нарушил молчание Васильич. – Непонятно только почему.
– Я доеду до следующей стоянки, как и договаривались, – предложил я Васильичу, и он отправился обратно досматривать свой сон.
Такие эпизоды надолго запечатлеваются перед глазами. Я уже давно покинул место аварии, и, соответственно, не могу его видеть, но оно словно застыло перед глазами. И никак не получается выбросить это из головы. Мало этого, я ещё мысленно представляю, как произошла авария, хотя и не видел этого сам. На встречную полосу съезжает легковой автомобиль, водитель автобуса пытается уйти от столкновения, зацепляет боковиной легковушку и уезжает вниз с дороги. Заваливается на бок, вспахивает землю, затем падает на крышу, кувыркается. Скрежет, треск, звон стекла. Из окон вываливаются люди, сумки. И всё это видение происходит как на самом деле. Я понимаю, что им надо помочь, но не могу. Потому что меня там нет. Потому что это уже случилось