уже думали об этом, хоть никто не решился спросить открыто. Только Малерба снова издал свой неприятный смешок:
– Мне бы в жизни не выразиться так деликатно.
– Да нет, пожалуй, насколько я могу судить, – сказала мадам Ауслендер. – Они снимали номер с двумя кроватями.
– И каждая спала на своей? – настаивал я.
Огорошенная бестактностью вопроса, хозяйка помедлила с ответом.
– Разумеется, – наконец сказала она. – Эвангелия каждое утро застилает кровати, когда проветривает и убирает номер. Я бы сказала… – И осеклась, словно засомневавшись, надо ли продолжать.
Я вежливо подождал и наконец подбодрил ее:
– Что сказали бы?
– То самое. Я восемь лет управляю отелем и, слава богу, научилась разбираться в постояльцах. Не знаю, понимаете ли вы, о чем я.
– Понимаем, понимаем, – сказал Малерба.
– Так вот, возьму на себя смелость утверждать, что эти две дамы не состояли в интимных отношениях. Они вели себя иначе. Понимаете, мистер Бэзил?
– Да.
– Что вы углядели во всем этом? – спросил Фокса, не спускавший с меня глаз.
Я выпрямился, сунул левую руку в карман пиджака («Только герцог Виндзорский кладет руку в карман так же элегантно, как Хоппи Бэзил», – говаривала Глория Свенсон) и поджал губы в точности так, как на съемочной площадке, играя Шерлока Холмса.
– Вижу череду событий, но не их совокупность.
Приятное ощущение, посетившее меня какую-то минуту назад, теперь улетучилось, точно режиссер вдруг воскликнул: «Стоп! Снято!» И отношение мое ко всему этому показалось мне нелепым. Даже претенциозным. Мне ли не знать, что большая часть умозаключений и выводов, сделанных Шерлоком Холмсом – как и Эркюлем Пуаро или кем-то вроде, – не выдержат логического анализа. Они добились успеха лишь потому, что их создатели это им позволили.
– Не улавливаю смысла, – добавил я.
И виновато оглядел присутствующих. Мне было немного стыдно, и я решил больше не раскрывать рот.
– А с ней что делать? – спросил Малерба.
– Лучше всего оставить ее здесь, – повторил доктор. – Но только придать ей более приличную позу.
Фокса не согласился:
– В этом случае придется переместить тело. А полиция захочет точно узнать, в каком виде его обнаружили.
Дельное предложение выдвинула мадам Ауслендер:
– У меня есть «поляроид» – знаете, такая камера, которая делает мгновенные снимки. – Она нехотя поднялась на ноги, оправляя платье. – Могу принести.
– Прекрасная мысль. – Фокса показал туда, где громоздились кипы журналов. – Вот их бы убрать, а на их место положить тело. И накрыть чем-нибудь.
– Завтра начнется разложение, – заметил Карабин. – И соответствующий запах.
Мы снова переглянулись в растерянности. Доктор продолжал:
– Впрочем, здесь не очень жарко. Так или иначе, ничего лучшего у нас все равно нет.
– Я распоряжусь принести