юбилея. Я сейчас принесу! Родаки все равно укатили на дачу.
Серёжка метнулся домой, благо жил совсем рядом со школой, и принес большую бутылку коньяка.
– Вот это я понимаю! – подкинув в руке наполненную коричневой жидкостью тару, сказал Лисин.
Глубокой ночью выпускники парочками и маленькими группками стали расходиться по домам. Из актового зала еще доносились звуки музыки, но желающих потанцевать уже не осталось.
Санька брел через парк в сторону дома. Редкие фонари с трудом выхватывали из густой тьмы кусочки аллей и одинокие скамейки городского парка. В кустах сирени что-то насвистывал припозднившийся пернатый певун.
Становилось сыро и зябко. Парень обхватил себя руками за плечи, пытаясь немного согреться. Его шатало и слегка подташнивало. В голове плыл мутный туман. Ноги заплетались, и он двигался по аллее неровными зигзагами. Очень хотелось спать.
Вдруг в темноте возле черной громады дерева он заметил какое-то движение. Прислушался невольно и уловил томные вздохи и шепот. Остановился, пошатываясь, пригляделся: у ствола липы стояли, обнявшись, высокий крепкий парень в темном костюме и девушка в длинном платье. Парочка целовалась так самозабвенно, что даже не заметила в пяти шагах от себя случайного наблюдателя. Тонкие девичьи руки обвивали шею парня. На ногтях красотки в слабом фонарном свете поблескивал перламутровый лак.
И тут Лисин осознал, кто перед ним… Задохнулся от ярости, сжал кулаки и, шипя сквозь зубы: «Убью гада!» – сделал шаг в сторону врага. Но ноги не послушались, зацепились одна за другую, и он рухнул лицом вниз, словно сраженный пулей, на утрамбованный песок парковой аллеи…
После выпускного Алина подала документы в местный педагогический колледж. Санька же собрал кое-какие вещички и уехал на турбазу к дяде Коле, где устроился разнорабочим и все лето помогал по хозяйству.
Жил он в доме-бараке для обслуживающего персонала, в маленькой узкой комнатке, похожей на спичечный коробок. Не отказывался ни от какой работы, но держался особняком, избегая лишнего общения. Одиночество и тяжелый физический труд помогали успокоить бушевавшие в душе чувства.
В свободное время Санька уходил в лес, подальше от базы, садился на поваленный ураганом ствол сосны и долго сидел, размышляя и вглядываясь в лесную чащу, вдыхая смолистый запах хвои и ароматы летнего разнотравья. Порой он с наслаждением предавался мечтам, как расквасит морду подлому Дрёмову, не жалея кулаков. Но всплеск эмоций от кровожадных фантазий быстро затухал, сменившись ощущением отупения и безнадеги. Ведь если Алинка выбрала Женьку, то поделать с этим ничего нельзя.
«Ну и пусть!» – с отчаянием думал Лисин и старался представить себе будущее без укравшей его сердце красотки. Но видел только пустую, уходящую вдаль дорогу с хлопьями серого утреннего тумана по обочинам. Становилось совсем тоскливо. И лишь вспоминая спираль русого локона вдоль лебединой шейки да магнетическую родинку над верхней губой, он чувствовал себя по-настоящему живым – сердце билось сильнее, в душе