вы слышали, что задумали храбрецы? Им, видите ли, пора на праздник! А нам, стало быть, пора варить щи, плести циновки и кормить младенцев?
– Как? Женщины останутся дома? А мужчины уйдут одни?
– Не должны ли жены во время праздника стоять рядом с мужьями, а дети сидеть на широких плечах?
– Небеса торопят мужчин? Но мы знаем, чем пахнут небеса в городе Уснувших! И, конечно же, не только тыквенной брагой!
– К чему нашим мужьям жены, если в городе полно шлюх?!
– К чему стаду лежебок вся деревня, если завтра состоится большая игра в мяч?
– Несокрушимый вождь, ответь на вопрос, но ответь, подумав: если воины уйдут, кто будет охранять деревню? – спросила мать.
Слова жены Несокрушимый не мог попустить мимо ушей:
– В Храм Надежд уйдут лишь воины, а неполовозрелые мальчики и безусые юноши останутся. Они справятся с мышами и сороками, главными врагами женщин. Уверен, что за время праздника, другие опасности не потревожат ваших снов. Омельгоны разбиты. Бояться больше некого.
– Никогда раньше мужчины не оставляли жен во время праздников. Женщины и дети обязательно должны пойти в храм Надежд. Редкая красивая церемония проводится лишь раз в двадцать лет. Молодые девушки состарятся, так и не побывав на празднике женихов и невест.
– Что сказал жрец – о том помыслил бог. А жрец сказал, что женщины – греховны. Поэтому лишены праздника.
Жабий жрец к этому добавил:
– Пернатый Змей запретил потакать прихотям женщин. Тяжкий грех, содеянный Синевласой Ланью, до сих пор не отмыт. Поэтому наказание разделит весь женский род.
– Это не справедливо! Чем виноваты остальные женщины?
– Женщины останутся без праздника, так как веселье после греха недопустимо, – сказал Жабий жрец, тыча пальцем в сторону города Уснувших.
– Пора! – вождь обвел суровым взглядом строй воинов, его жезл поднялся и указал в сторону далекого невидимого храма. – Идти далеко. Поспешим.
Жрец дернул за веревку, приросшую к языкам пленниц, они хором завыли, рой мух взвился над дурно пахнущими телами.
– Поторопитесь, воины! В путь! Иначе насекомые раньше времени полакомятся нашими дарами.
– Посмотрите, что творится с омельгонками! – кто-то крикнул из толпы.
Жрец оглянулся и замер с разинутым ртом.
Кожа пленниц вздулась, и шевелилась, словно в нее залезли шершни. Там где лопались пузыри, из гнойных ран вылуплялись крупные мухи и с гудением взмывали в небо. Жужжание заглушило звон бубенцов на ритуальных сандалиях. Черная туча, как густой дым, нависла над толпой.
– Такие кровососы в наших краях не водятся, – удивлялся народ. – Да и мухи ли это?
– Это черные осы – еда омельгонов. Где омельгоны – там трупные осы. Они питаются друг другом.
– Омельгоны перебиты, значит, кровососы примутся за нас, – сказал Несокрушимый, глядя в небо.
Когда люди опомнились и побежали