сложилось вместе: ее лишний вес и график питания, который возглавляло слово «Диета», написанное яркими фломастерами. Она пытается похудеть.
Размышления о лишнем весе другого человека не были мне сильно приятны, а поэтому я поспешил покинуть вкусно пахнущую кухню и отправиться в личную комнату Егора, где он меня уже ждал. В ней был пусть и не хаос, но довольно заметный бардак. Мои родители бы охарактеризовали разбросанные по дивану и столу вещи не иначе как «взрыв на макаронной фабрике». Я решил не плеваться от увиденного, по крайней мере вслух, так как посчитал это не очень вежливым жестом в отношении своего знакомого.
Пока он включал свой видавший виды ноутбук, дабы что-нибудь посмотреть, я решил побродить по комнате и произвести тщательный осмотр помещения в духе Шерлока Холмса. Начать я решил со стола, стоявшего в углу комнаты. На нем, как я уже успел подметить, был бардак (слова творческий беспорядок я не признавал): в одну кучу были навалены какие-то машинки, ручки, тетради, органайзеры, линейки, монеты и еще бог знает что. Переведя взгляд выше, увидел лежавшие на полках книжки. Они были довольно старыми и вряд ли открывались хозяином этой комнаты. Только я хотел полетать в облаках и похвалить себя за то, как много я прочел за последнее время, как тут же упал обратно на землю, вспомнив процентное соотношение купленных и прочитанных произведений. Миновав шкаф, в который заглядывать было слишком нагло, я отправился к тумбочке с телевизором. В ней сквозь прозрачные дверцы виделась фарфоровая посуда и другие красивые безделушки. Пройдя дальше, я чуть не ударился об еще одну полку, на которой стояли несколько фотографий. На одной был изображен маленький Егор, на второй его, видимо, брат, а на третьей мужчина лет сорока в костюме и с короткой стрижкой. Через пару секунд я пожалел, что так активно вглядывался в эту фотографию:
– Это мой папа, – одернул меня Егор. – Он умер в прошлом году, – в его голосе послышались нотки грусти.
– Оу… – я растерялся, – соболезную. Извиняюсь, что напомнил об этом. Я не знал.
– Д-да, все хорошо. Я уже свыкся. Когда папы не стало, было тяжеловато, конечно. Но ничего. Зато я стал хотя бы иногда к бабушке своей ездить, а то до этого мама почему-то не разрешала.
Чтобы как-то погасить чувство стыда я решил рассказать Егору немного и о своих родственниках:
– У меня вот бабушку в позапрошлом году схоронили. Мне тоже было не очень. Но тебе, наверное, было все же хуже, чем мне. Слава богу хоть дедушка остался. Ну и родители, конечно.
Проговорив последние слова, я понял, какой же я идиот. У него нет папы, а я напоминаю ему о родителях. Но дальше мне стало еще более стыдно:
– А у меня и деда нет. Он уже д-давным-давно умер, когда я еще маленьким был. Я его и не видел почти. Только чуть-чуть лицо его помню.
Ситуацию надо было срочно исправлять и переводить тему. Я начал было рассказывать что-то несуразное, как Егор меня перебил:
– Стой. Ты сказал, что твою бабушку похоронили? А это