же в твоей голове бесполезной информации, Маш!” – ворчу сама на себя.
– Помойка, а не голова! Больное за здоровое принимаешь. – злюсь сильнее прежнего. Ноги путаются в мокрой юбке длинного сарафана. – Ну что ты себе выдумала? Он просто тебя захотел, сделал приятное.
“Но не трахнул же” – и от этого еще больше злюсь! Вот именно! Раздразнил и ушел!
На улице темно и страшно. Осознаю это резко, разом как— то. Торможу, оглядываясь назад.
“Ну и куда ты побежала, дура?”
Совсем рядом раздается угрожающее рычание.
– Твою— ю ма— ать, – пищу я, пытаясь увидеть, откуда идет звук, медленно пячусь назад. Главное правило – не беги, горит сигнальной надписью над головой, но я вот – вот готова сорваться. Из темноты, как из самого крипового фильма ужасов на меня надвигается громадная… псина!
“Боже? Что это за порода?” – звучит очередной тупой вопрос в голове. – “какой-то хаски переросток…”
– Который хо— оче— ет меня поку— уса— ать, а— а— а— а, – последнее слово срывается в протяжный крик, вынося с собой все то, что накопилось во мне за последний час.
Глава 15
Косой дождь бился в спину, будто желая достучаться до сознания, пробить вязкую дурноту болезненного желания вернуться и закончить начатое. Зверь хотел получить свое. Обладать, утвердить права и властвовать. Руки до сих пор мелко дрожали и даже холодный ветер, жадно лизавший голый торс, не отрезвлял ни хера.
В серо— грязном мареве дождя я не видел ничего перед собой, кроме искусанных в нетерпении губ и затопленного страстью взгляда. Стоны ее все ещё упрямо звенели в ушах, перебивая звуки грозы. С трудом сдерживая оборот (когда такое было— то в последний раз?!) приложил в бессильной злобе кулаком по балке крыльца. Конструкция дрогнула, сотрясая незакрепленные ещё толком перила.
Жалкие попытки выровнять дыхание и взять себя в руки сбоили. Судорога по животу так скрутила мышцы, что я в самом деле не мог распрямиться во весь рост, готовый уже БУКВАЛЬНО взять себя в руки, чтобы как— то сбавить напряг. Останавливало только, что Марья там, за спиной, может выйти в любой момент. Последнее, что я хочу ей показать, как стираю руки о напряженный хер.
Земля вязко хлюпала ногами, а мне слышалось в этом звуке, как мокрые пальцы выскользнули из ее жаркого, готового принять меня лона! Из груди вырвался рык. Опасливо обернулся, боясь, что она стоит в дверном проёме, увидит лишнего и заподозрит что-то. Отчаянно хотелось повернуться и увидеть ее там, в смятой, полурасстегнутой моей рубашке. Все ещё ждущую меня по собственной воле, а не потому что я нагло нарушил данное слово и влез ей в трусы, не способный справиться с собой, зрелый мужик сорока почти лет!
Запах мокрого леса наполнил лёгкие.
“Что она там делает?”
Самое противное, что я, привыкший все держать под контролем, не могу даже примерно просчитать ни реакции ее, ни последствий. Это раздражает до бешенства, сводит с ума и… интригует.
Я ХОЧУ ЗНАТЬ, ЧТО У НЕЕ НА УМЕ.
“Хочу ее. Не только тело. Всю”.
Ведь