страницы с нотами, ожидая, пока госпожа Гинсберг кивнет, и осторожно переворачивал лист. Ему внимательно нужно было следить и держать руку очень высоко, чтобы она не закрывала ноты. Но госпожа Гинзберг все равно играла наизусть, и ноты ей почти не требовались.
– Почему они так громко говорят? – сердито спросил он, поворачиваясь к гостям.
– Тсс, Лео. Мы всего лишь фон. Люди хотят поговорить. О прекрасном новом ателье твоей мамы…
Лео выпятил вперед нижнюю губу и повернулся обратно к роялю. Если они хотели поговорить, им не нужна музыка, подумал он. Игра госпожи Гинзберг на рояле была слишком хороша для этого. Он вовремя поймал момент, когда нужно было перевернуть страницу. Изучать последовательность нот было легко, потому что пока его глаза скользили по ним, он уже слышал тональность. Ноты и звуки были единым целым. Он также точно знал, как звучит каждая нота, госпожа Гинзберг сказала, что у него абсолютный слух. Его это очень удивило, потому что он думал, что каждый может распознавать тона.
– Пожалуйста, дай мне сборник с сонатами Шуберта.
Он выбрал из стопки, лежавшей на табурете рядом с роялем, нотный альбом с толстой картонной обложкой. Лео очень нравился Шуберт. Он уже умел хорошо играть два экспромта. Если бы только он мог заниматься подольше, но мама разрешала ему только полчаса в день. А когда папа приходил домой, ему приходилось сразу же прекращать занятия. Лео с волнением слушал, как госпожа Гинзберг начинает играть одну из сонат – он еще не знал этого произведения. Первая часть звучала как веселая прогулка по лугам и полям. Она не была особенно сложной, он, пожалуй, мог бы справиться с ней. Проблема была в том, что его пальцы были слишком короткими, он не мог взять даже октаву. Иногда он тянул за пальцы, чтобы они быстрее росли, но, к сожалению, это не помогало.
– Лео, мой мальчик! Почему ты стоишь у рояля? Ты мешаешь играть госпоже Гинзберг.
Он скорчил гримасу, которую Серафина фон Доберн, к счастью, не увидела, потому что повернулся к ней спиной. Он ненавидел эту женщину, как чуму. Она была такой сладкой и лживой. Было не важно, приходила ли она на виллу или они встречали ее в городе, она всегда вела себя так, словно должна была воспитывать их с Додо. Но она была просто подругой тети Лизы и не имела к ним никакого отношения.
– Я не мешаю, а перелистываю страницы, – решительно заявил он.
К сожалению, Серафина не обратила внимания на его объяснение. Она просто взяла его за плечи и подтолкнула вдоль стены к стулу, чтобы он сел.
– Твой папа не хочет, чтобы дети мешались среди взрослых, – сказала Серафина с фальшивой улыбкой. – Вы должны вести себя тихо и незаметно.
Серафина была очень худой с очень белой кожей. На щеки она нанесла красную пудру, наверное, думая, что так выглядит красивее. Но из-за очков и острого подбородка была похожа на снежную сову. Она приказала ему оставаться на стуле и отправилась на поиски Додо и Хенни. Но привести Хенни, которая стояла рядом с мамой, у нее не получилось. Виной тому были натянутые отношения Серафины с тетей