я опять не так сделала, тетушка? – надула губки, как ребенок, молодая женщина.
– Ты же помогала мне роды принимать у королевы. А нюанса, который очевиден каждому, не разглядела. Ее величества больше не сможет иметь детей. Шейка матки у нее повреждена, ранний климакс начнется недель через пять. Как она забеременеет без должных месячных, а? Сам ребенок на свет появится, с неба упадет? – разозлилась тетушка Кенота, тучная женщина пожилых лет.
– Ладно, успокойтесь. Чего это вы разбушевались, тетушка? Ну не разглядела я дефекта. С кем не бывает?
– Уж прости меня, но с повитухой, пускай и младшей, такого бывать не должно, голубушка. Сама на это ремесло замахнулась, тебя никто не заставлял в лекарки идти. Ладно, хватит болтать. Перед приходом святого отца нужно малыша обмыть, запеленать. Хоть и мертв он, но все же королевский сын. Иди сюда, Меган. Вот сейчас и докажешь мне, что можешь отменной повитухой быть. Приведи ребенка в порядок.
Мадам д’Аконье, с отвращением смотря на маленький комочек плоти, с едва сформировавшейся головкой, ручками и ножками, хлопнула в ладоши, своим скрипучим, громким голосом приказывая: – Так, дамы, расходимся по комнатам. Королеве нужен отдых, да и повитухам мешать не нужно. Выходите. Эй, слуга, сообщи королю, что у него родился мертворожденный сын. Пусть хоть после родов жену проведает, если во время схваток боязно ему было! – я удивлялась наглости этой итальянки. Еще никто не осуждал монарха, да еще и прилюдно. А эта старуха, пускай и имевшая десятки титулов, говорила о помазанном короле Англии, как о каком-то торговце.
Когда все девушки вышли, я, убедившись, что Марилино тоже скрылась из виду, вернулась в покои королевы. Покинуть ее я не могла. Хоть и болела у меня за нее душа, беспомощной я себя чувствовала.
– Тетушка Кенота, Меган, позвольте войти, – постучалась я, обращаясь к повитухам, которые готовили чистые пеленки.
– А, входи, дочка. Что-то хотела? За ее величества волнуешься? – спросила старшая лекарка, дружелюбно провожая меня к креслу.
Хоть я и пообещала себе, что не буду смотреть на мертвого ребенка, мой взгляд все равно приковался к его тельцу. Сердце так заныло, что хотелось выть. Этот невинный ребенок, которого так быстро покинула душа, мог ведь стать правителем страны.
– Позвольте, я сама его обмою и запеленаю, – поддавшись непонятному порыву, попросила я. Мне внезапно захотелось коснуться этого малыша, почувствовать на руках его легкое тельце.
– Что ты, девочка моя? Младенец ведь совсем крохотный, нужно с ним аккуратно обращаться. Не дай Бог, повредишь что-то. Это забота лекарок. А ты посиди с королевой, – распорядилась женщина, добавляя в маленькую миску какие-то лекарства.
– Прошу Вас, тетушка Кенота. Я лишь коснусь его, – что-то бурча, старуха отошла от стола, предоставляя заботу о мертвом ребенке мне. Сердце у меня затрепетало, как птичка в клетке, когда я взяла почти прозрачное тельце в свои руки. Малыш был холодным,