них два шага идти, но за это время я успел представить драматическое шоу, которое мы закатим: крепкие объятия, добрые слова и, конечно, слёзы от радости воссоединения.
Уже собрался стучать, но в последний момент решил, что время сейчас, скорее всего, позднее, и будет несколько неловко, если родителей там не окажется. В очередной раз заглянув в телефон, я догадался, что мама и папа не у соседей. Также не осталось никаких сомнений, что и самих хозяев нет дома. На экране светилось 20:67, я открыл дверь и молча уставился в темноту.
Обошёл все квартиры сперва на своём этаже, а после и во всём подъезде. Везде одна картина: открытая дверь и стерильная пустота. Голова пошла кругом, что чуть не рухнул на лестничной площадке. Я выбежал на улицу и осмотрелся. Ни в одном из десятков окон не горел свет. Рванул к дому напротив и стал долбиться в первую же попавшуюся дверь. Больше всего хотелось, чтобы в подъезд выползла архетипичная ворчливая старушка и с головы до ног окатила меня словесными помоями, только бы закончился этот дурацкий розыгрыш.
Я пошёл к другому концу городка. Один за другим миновал тёмные опустевшие дома, и каждая панелька позади оборачивалась громоздкой зловещей тенью. Даже не заметил, как уже бежал изо всех сил. Теней становилось всё больше, они преследовали меня. Быть может и к лучшему, что на пути я никого не встретил, ведь любая живая душа порадовала бы столько же сильно, сколько бы напугала. Рванул за стадион, а там в лесок. Бежал сквозь заснеженные сосны и дальше – в поля. Увяз по колено в сугробах, но даже тогда не переставал бежать, пока последние силы не оставили меня. Тогда я рухнул и закричал что было мочи.
Едва выглядывающая из-под снега пшеница колыхалась на ветру и щекотала обледеневшие щёки. Как давно я не видел звёзд… Они усеяли чистое небо и горели так ярко, что освещали всю опушку леса. Я разглядывал знакомые ещё с детства созвездия и всё не мог себе объяснить, как жил без этого.
Оттуда до кладбища рукой подать, так что к нему-то я и отправился. Беспорядочно бродил между могилок, рассматривая выцветшие фотографии. На них были разные лица: и знакомые, и те, что видел впервые. Я внимательно разглядывал усопших и старался разгадать, какими же они были людьми, чем жили, как сложились их судьбы. Фантазии оказались занимательными, ведь до этого дня подобные размышления были мне чужды. Все отношения с людьми ограничивались одним лишь взаимодействием с коллегами. И я ведь как себе всё выдумал: работа должна оставаться на работе, потому расчеловечивал окружающих буквально до уровня муравьёв, а тем временем жизнь их складывалась по таким сценариям, которые и представить было сложно. Прямо под носом случались невероятные истории любви, драмы и порой даже трагедии. Но я намерено видел в них роботов, бездушные механизмы. Такая вот попытка сохранить личную жизнь, оградив её от рабочей обыденности. Личную жизнь, которой у меня отродясь не было.
Обошёл кладбище вдоль и поперек, причем не единожды, так что на всей территории появились тропинки. Это весьма кстати, ведь сердце