жить, Зорич?
Вкрааадчиво. Так вкрадчиво и склонив голову вбок, внимательно рассматривая Сера с самым знаменитым взглядом своего отца – «тыбукашканакоторуюясмотрю».
Зорич закатил глаза, попытавшись встать, и тут же снова упал вниз, теперь уже на колени, ощущая, как его словно что-то согнуло к полу. Он не был в состоянии даже поднять голову, чтобы встретиться взглядом с этим заносчивым недоумком.
– Когда тебе надоест самоутверждаться за мой счет, мальчик, – очень трудно, оказывается, говорить, когда твою грудь сдавило в тиски, а к горлу подкатывает чувство тошноты, – я с готовностью приму твои извинения…и пару миллионов фунтов на мой швейцарский счёт в качестве морального ущерба.
– А если не надоест? – всё так же играясь, тем же самоуверенным тоном, с которым говорил с остальными его отец…и Зорич, как никто другой узнавал этот тон, будучи долгие века его ближайшим партнером. Пообещал сам себе позже выяснить, уж не преподает ли Ник подобную манеру общения своим детям, или они впитывают это уже с молоком матери.
– Тогда я не знаю, как…, – откашлявшись от сухости в горле, – я не знаю, как долго…но я приползу к тебе…вгрызусь в твою глотку и сам лично научу уважать старших.
Молчание и громкий довольный смех, а потом неожиданное облегчение, и Зорич снова падает. Теперь уже от ощущения свободы. Несколько секунд с закрытыми глазами, позволяя себе насладиться им в полной мере, и недовольно открыть один глаз от толчка локтем приземлившегося рядом Шторма. Тот молча протягивает ищейке виски.
– Ах да…я помню. Мокану не извиняются и не благодарят. Но ты прощён. И пожалуйста. Обращайся ещё.
С жадностью глотнул напитка и громко выдохнул.
– Хотя нет…я буду очень признателен, если ты больше никогда не обратишься.
– Я не Мокану, – снова старая пластинка, и Зорич не в силах сдержать саркастической улыбки, – так что спасибо, Сер.
***
– Я тебе на полном серьезе говорю, мальчик. Глаза – это херня. Ну не синие, а чёрные. Как по мне – ничего не изменилось. Нужно было нос отрубать. Ну чтоб уж наверняка. О…а хочешь уши тебе отрежу? Ну хотя бы одно? Ну, пожалуйста.
Мысленно послать его к чёрту. Мысленно, потому что этот сукин сын на угрозы вслух уже не реагировал. Каждый раз или глаза закатывал, или плечами пожимал, продолжая хлебать коллекционный виски и, как ему казалось, по всей видимости, смешно шутить. Почему всё же я остановился тогда, а не заставил придурка ползать у своих ног…возможно, это стало бы уроком для него, и сейчас он бы не издевался с таким удовольствием надо мной…а потому что я знал точно одно – ублюдок давно уже был настолько своим в нашей семье, что, скорее, согласился бы лишиться любой своей части тела, чем кого-то из нас.
А ещё я умел быть благодарным. И Зорич знал это, что означало – меня теперь ещё долгое время ждали подобные подколы. Правда, стоит отдать ему должное, он никогда не сделает этого прилюдно. Только наедине. Вот там, да. Там меня