ты мне сейчас напоминаешь. Очень сильно.
– Кого?
– Потом расскажу, – загадочным и самодовольным тоном выдает он.
– Ох, папа!!!
– И каков ответ дал Ярослав? – продолжает забавляться.
– Откуда ты знаешь, что я с ним разговаривала?
– Хм, наверное, у тебя это на лице написано.
– Очень смешно, – фыркаю и проталкиваюсь в сторону кухни.
Бросившись к холодильнику, достаю кусок свинины. Если замариную сейчас, успеет напитаться.
Приправы, чеснок… Что еще?
– Вижу, что согласился, – продолжает размышлять папа.
– Как понял?
– Ты ринулась готовить ужин.
– Я… Я и так часто готовлю, – почему-то хочется оправдаться. – Ну, не встречать же его за пустым столом.
– Конечно, – соглашается крайне спокойно.
Скрещивает руки на груди, да так и замирает. Внимательно наблюдает за тем, как я делаю надрезы в вырезке, шпигую ее и натираю специями. Мягкая улыбка с лица не сходит, но глаза выдают напряжение.
А во мне и без того все еще бушуют эмоции. Закончив с мясом, вымываю руки и, упершись бедрами в столешницу, поднимаю на него взгляд.
– Что?
Не привыкла ходить кругами. Обычно с папой все в открытую обсуждаем. Хотя сегодня… Мне не хочется делиться.
– Все нормально?
– Да. Прекрасно!
– Ты довольна?
– Да, – этого скрывать не стану. – Он разговаривал со мной. Ну, почти… Пару предложений выбила, – смеюсь, потому что папа тоже смеется. Только грудь так сильно стискивает, понимаю, что вот-вот разрыдаюсь. – Он… – голос срывается.
И я сдаюсь. Быстро пересекаю кухню. Папа с готовностью встречает и прижимает меня к груди. Ласково гладит по голове.
– Ш-ш-ш, принцесса, – шепчет, потому как я уже плачу.
– Я… Я так счастлива… Только от того, что он вернулся! Только от этого! – никак не могу перемолоть все эти эмоции вхолостую. – Почему ты молчишь? Волнуешься? Ты же на него не злишься?
– Волнуюсь, да, – вздыхает, крепче стискивая. – Не злюсь.
На самом деле я знаю, чего ему это стоит.
– Простил? – уверена, что понимает, о чем спрашиваю. Это не связано напрямую с бункером. За то, что Яр позвал меня туда, никто «собак» на него не навешивал. В том, что застряли там, мы оба виноваты. – Простил?
Чувствую, как папин подбородок трется об мою макушку – кивает.
– Кому-то другому бы не простил.
– Знаю, – шепчу, не скрывая облегчения. – Не волнуйся. Больше мы не раним друг друга. Все под контролем.
Под контролем? Относительно этого никакой убежденности не испытываю. Да Боже, я внаглую вру! Когда такое было? Просто… Больше не хочу слушать предостережения. От них я тоже устала!
Еще вчера думала, что смогу держать разумную дистанцию… Это решение жгло меня полночи. Еще острее распалилось после утренней встречи. А только что оно прямо внутри меня взорвалось, зафонило безумным эхом и осыпалось пеплом.
В прошлом я прислушивалась к мнению специалистов. Оттолкнула