мое имя гораздо настойчивей. Наверное, побоялся, что я тут уснула, сладко устроившись у него на предплечье.
– Данис, – голос, как обычно при виде него, дребезжит хрустальными нотками.
Мы смотрим друг другу в глаза, и мне кажется, что он улыбается. Но в полумраке ночного клуба сложно достоверно распознать отражаемые эмоции.
Асадов все же отпускает меня. Отстраняет, придерживая за руку. Желает убедиться, что я стою на ногах.
– Я не пьяная, – в оправдание верчу головой, – просто тот бугай меня толкнул. Вот я и… – развожу руки в сторону.
– Ничего, – легко отзывается он, продолжая смотреть. – Ты хорошо себя чувствуешь?
Закусываю губу.
– Выглядишь уставшей, – поясняет Асадов.
Ох, как мне хочется броситься ему в этот момент на шею. Поцеловать! Закричать!
Да! Да! Я устала! Безумно устала делать вид, что ты в моей жизни лишь эпизод! Устала таить в себе ворох чувств и эмоций! Устала строить картинку идеальной жизни с идеальным женихом, когда думаю по ночам о тебе!
Но я этого не делаю.
Убеждаю себя, что эти мысли хмельные. А завтра, когда я проснусь, я вновь буду любить и обожать своего жениха. Своего идеального жениха!
– Я в порядке, – отступаю на шаг. – Со мной все хорошо. У меня здесь девичник.
При упоминании торжества, Дан поднимает голову вверх. Оглядывает девчонок. Я тоже смотрю в зону вип, и вижу, как Ингрид поедает Асадова взглядом.
У-у-у, хищница! Того и гляди, когти выпустит!
– Ты не проводишь меня подышать? – Хватаю его под руку, и тащу за собой.
Ох уж мне эта ревность. Я ведь и прав на него не имею. Но, если Ингрид решит с Данисом познакомиться (а она это может. Да запросто!) и, хуже того, начнет при мне с ним флиртовать, я же, просто-напросто, двинусь.
Так что лучше развести амплитуды этих боеголовок в разные стороны, чтобы они ни в коем случае не пересеклись, не дай бог. Никогда.
Дан удивляется напору с моей стороны, но идет. Туалет мы минуем, я и забыла, что мне туда нужно.
Оказываемся на улице, и отходим чуть дальше от толпы собравшегося возле входа народа.
Дан достает сигарету. Подкуривает. Продолжает смотреть на меня.
А я в это время наблюдаю, как его губы касаются сигаретного фильтра, и во рту слюна собирается.
Невозможно описать те эмоции, что я ощущаю, когда нахожусь рядом с ним. Это что-то неосязаемое, волшебное, мистическое, потустороннее даже.
Я просто ощущаю его частью себя.
И, если представить, что Даниса не существует, то и части меня тоже не существует. Большой, и очень важной части…
– А мне, – я провожу языком по пересохшим губам. – Можно мне тоже? – Киваю на пачку сигарет, торчащую из кармана его пиджака.
Не раздумывая, он качает головой в отрицании. На лице нет улыбки, а взгляд остается серьезен.
– Почему? – Удивляюсь невинно.
– Тебя кто угодно может травить этой дрянью. Но я этого делать не буду, – отзывается скупо, не спеша бросаться в подробности.
Что это? Такая своеобразная забота с его стороны? Ну не пожад�