ты улыбаешься? – Её невинная улыбка вызывает у меня умиление.
– Вспомнила мультик «Красавица и Чудовище»[1].
– Не смотрел, но название точно про нас.
– Как мы будем пока тебя называть? – Кира держится на пионерском расстоянии, а мне хочется прижать к себе эту тёплую, маленькую птаху.
Память услужливо подсовывает нашу романтическую схватку у мойки. Теперь я даже рад, что Кира ко мне не впритык. По лицу меня били от души, но снизу у меня всё работает, как швейцарские часы. Бросаю взгляд на запястье левой руки. Мне кажется или я действительно помню, что на ней я носил упоительно дорогие котлы.[2]
– Ярослав нормально, я почти привык, – отвечаю с некоторым опозданием. Ласкаю нежные пальцы Киры. Как бы мне хотелось, чтобы она уснула сегодня на моём плече. Но теперь это лишь мечты.
Из коридора доносится пиканье и Кира замирает:
– Твои вещи постирались, пойдём развесим.
Иду следом за Кирой. В ванной она достаёт из стиральной машины куртку милитари и штаны, какие обычно носят работяги.
– А я нарядный в сугробе лежал. Просто подарочный вариант, – мне теперь очень хочется верить, что это и правда одежда с чужого плеча. Воспоминания о швейцарских часах были куда приятнее.
– Других мужиков рядом не валялось, – смеётся Кира, складывая одежду в таз. – Так что выбор у меня был невелик. Подожди, я вешалку принесу. Повесим одежду сохнуть над ванной.
Кира выпрямляется, и наши взгляды встречаются. Короткое замыкание. Обнимаю Киру и внимательно вглядываюсь в её лицо. Оно мне знакомо. Возможно, просто кажется. Как пять минут назад с часами.
– Может, ты всё-таки жена мне? – спрашиваю с робкой надеждой.
– Нет, Ярослав, – вздыхает Кира. – Хотя я и сама чуть в это не поверила.
Она поворачивается к зеркалу, а я неожиданно для себя, собираю в хвост её волосы, скручиваю в тугой жгут и прикладываю к её голове. Она испуганно смотрит на меня. Прячу руки за спину, и волосы Киры рассыпаются по плечам тяжёлыми золотистыми прядями.
– Прости, я позволил себе лишнего.
Кира уходит и возвращается с вешалками. Помогаю ей развесить свой странный наряд.
– Пойдём спать, Ярослав, – Кира произносит это имя с придыханием. – Я принесу лекарства и ещё раз обработаю раны.
Почему она выбрала для меня именно это имя. Неразделённая любовь? Муж-изменник?
– Готов лечь в твоих ногах, только не оставляй меня сегодня одного.
– Я немного посижу с тобой, – улыбается Кира. – Иди ложись.
Вхожу в комнату и задумчиво чешу в затылке. Морщусь от боли. Голова вся в шишках. Кира права. Сделать снимок не помешает. Но в чём мне ехать в травму? На вешалке я заметил только розовый пуховик и овчинный тулуп. Собираю стол-книжку, ставлю его к стене. Кира постелила мне на половинке дивана. Лелея мечту разделить ложе с радушной хозяйкой, исправляю эту оплошность. Раскладываю диван и перестилаю по новой. Рыжий хомяк до сих пор не угомонился. Мне кажется, это самец. Должен же быть