коробке старые потертые блокноты, дискеты, папки с какими-то графиками. Поочередно открываю блокноты, просматривая исписанные рукой мужа странички. Номера телефонов, сложные формулы – ничего интересного. Бережно собираю записи и прижимаю к груди.
– Павлик, мне так без тебя плохо… – шепчу в пустоту, сдерживая рвущие душу слезы. Не хочу, чтобы Павел Иванович меня такой видел. Барсик царапает дверь и жалобно скулит. Поднимаюсь с места и впускаю любимого пса в комнату. Он ложится у моих ног и лениво виляет хвостом.
– Помогай-ка мне, Барсик разбирать вещи твоего любимого хозяина, – ерошу густую холку пса и усаживаюсь поудобнее. По хорошему, записи мужа нужно отнести частному детективу, нанятому Барсовым. Пусть проверит контакты, изучит формулы.
На дне коробки лежит телефон. Простенький смартфон на базе андроида. Странно, ведь Павлик предпочитал «яблочные» смартфоны. Припоминаю, что однажды видела его в Пашиных руках, но не придала значения… Встаю с места и распахиваю створку шкафа, шарю на полочке и выуживаю зарядное устройство. Подключаю таинственный телефон, гипнотизируя его взглядом… Он оживает через минуту. На экране всплывают «иконки»: сообщения, звонки, ватсап, яндекс-почта. Интересно, чей это телефон? И как он связан с гибелью Павла? Замираю над экраном, раздумывая, как поступить – самой изучить содержимое или отдать детективу? Выбираю первое… Захожу в ватсап, чувствуя, как кровь толчками бьется в виски. У меня даже в глазах двоится… В приложении переписка моего мужа… с какими-то женщинами.
«Павлуша, соври ей что-нибудь и приезжай. Я ванну приготовила с маслом лаванды – как ты любишь!» – писала моему мужу какая-то Викуша.
«Приеду, котенок. Сейчас закончим обои в квартиру выбирать и отвезу ее домой».
Ее?! Это он меня имеет в виду? Я медленно оседаю на пол, захлебываясь подступающей тошнотой. Розовые очки неукротимой веры разбиваются. Слетают с моих глаз, оставляя в теле осколки. Он мне изменял? Сквозь пелену слез листаю переписку… Вика, Наташа, Ира… Но больше всего моего мужу нравилась Вика – с ней он переписывался даже в день своей смерти… Касаюсь дрожащими подушечками экрана, впиваясь взглядом в последнее ее сообщение:
«Павлуша, на УЗИ все хорошо. Малыш развивается согласно сроку».
«Обожаю тебя, крошка! И будущего малыша тоже», – отвечал «Павлуша».
У Павла есть ребенок?! Я увеличиваю фото «Викуши» на аватарке, узнавая в ней ту самую девушку, следившую за мной у нашей квартиры…
Меня выворачивает наизнанку. В голове маячат картинки: «Викуша» в вызывающе – розовом белье, черных чулочках, белых трусиках, без всего… «Павлушины» восторженные излияния от вида ее прелестей. Как же мне плохо… Не помню, чтобы меня когда-то так рвало. Перед глазами мельтешат разноцветные круги, уши закладывает. Я утираю рот и отрываюсь, наконец, от унитаза. Умываюсь в раковине и жадно пью воду из-под крана. Смотрю на свое отражение в зеркале – затравленная, обезумевшая женщина. Тень.
– Сонечка, открой, детка, – в двери стучится Павел Иванович.
Толкаю