блуждающий взгляд и подрагивающие руки выдавали с потрохами произнесенную ложь. Моисей не сомневался в этом, ибо и сам подыграл Каменотесу; никаких снов о скрижалях ему не снилось, истинной причиной его ночных бдений были купины, той самой, неопалимой, из коей Бог вещал ему когда-то об Исходе. Нынче же, выполнив Его веление и вернувшись в эти места, Моисей не находил себе покоя, и душа его просила, а то и требовала, слова Божьего.
Два лжеца молча стояли друг против друга, и солнечный диск, теперь во всей своей красе и силе, словно яблоко раздора, занял свое место меж их ликами. Путники зажмурились, а нестерпимо яркое пятно, блеснув белоснежной вспышкой, оставило на склоне куст терновника, разразившегося вдруг небесным гласом:
– Краток Путь лжеца, ибо сворачивает его с широкого тракта и через колючий кустарник мелкого вранья ведет несчастного закончить свое путешествие в зловонном болоте искаженного мира.
– Терн обращается к нам? – выпучив глаза от изумления, Каменотес с подкосившимися ногами опустился на землю. Моисей, однажды имевший подобный опыт, сильно не удивился, скорее, наоборот:
– Я искал Тебя. – Он смахнул слезу с покрасневших глаз и потупил взор: – И вот мой путь закончен.
Терновый куст, поразительным образом материализовавшийся на пустынном доселе склоне, снова озарился светом:
– Путь к Богу – совокупное течение энергии любви в пространствах Его проявления (то есть в моем мире), и Человек не камень в потоке, когда водные струи вынуждены отклоняться от своего направления и огибать препятствие, а существо «прозрачное» для любви, не искривляющее токов Света Господня. Ложь есть сила, коверкающая лучи Очей Его, а ты солгал, как и спутник твой.
Каменотес густо покраснел, проклиная свою бессонницу, тягу к чужому добру и непостижимую проницательность говорящего кустарника, а тот, «полыхая» холодным пламенем, продолжал «жечь» глаголом:
– Что заставляет человека говорить неправду? Его духовное несовершенство, непонимание величия духа в любой оболочке, при любых условиях, самых, казалось бы сознанию, неблагоприятных, хотя нередко именно «трудные» дороги соответствуют «высоким» душам – больший спрос с того, кто может.
– Но откуда… – начал, но, спохватившись, замолчал Моисей, переминаясь с ноги на ногу и щурясь на яркое сияние. Куст, без сомнения, «знал» прерванный вопрос:
– На струнах неверия Богу играет Эго, подпитывая желание казаться лучше, чем есть на самом деле, чего, в свою очередь, быть не может от естества души – все вы, проявленные, есть части Абсолюта, то есть в конечном итоге Боги. Несоответствие внутреннего содержания текущему осознанию себя порождает ложь, нивелирование этого перекоса – процесс познания.
– Я всегда следовал гласу Бога моего, – обиженно отозвался Моисей, ковыряя посохом сухую землю. – Я верил всякому слову Его, полагая за истину каждое, и даже не мог представить себе, что в ответ услышу подобное.
Волосы старика развевались на ветру, глаза, полные влаги, блестели, а тело вытянулось