мировоззрение тех молодых людей, которые спустя 20 лет пришли во власть. Но львиную часть этого периода СССР возглавлял Л. Брежнев, а мы уже говорили, что поддержание старого требует значительно меньших усилий, чем внедрение нового. Поэтому действительно смерть Л. Брежнева была одной из существенных причин начала перестройки.
Как человек немолодой, я должна с некоторым унынием заметить, что существенный рывок в развитии нашей страны по новому пути будет реален тогда, когда властные структуры любого уровня покинут те, чье мировоззрение было сформировано до оттепели и, что печальней, после нее, но до начала перестройки.
Запас революционного энтузиазма социума на сей день исчерпан именно потому, что доля его носителей в населении невелика. А к тому времени, когда к власти придет поколение, сформировавшееся после начала перестройки, путь, на который мы встали после смерти Л. Брежнева, уже не будет революционным.
Кстати, отчасти этим объясняется смена периодов реформ периодами застоя. Но об этом мы поговорим чуть позже.
Однако из всего вышеизложенного следует, что основой реального события является событие ментальное. Ведь в конце концов из любой ситуации объективно, без учета специфики конкретного социума, может существовать множество выходов. Реализуется тот, который существует в ментальности, в представлении социума. Проще говоря, для того, чтобы увидеть выход, надо знать о его существовании и считать его приемлемым. Самый очевидный пример -‐ способы борьбы с оппозицией. Можно просто перестрелять всех оппозиционеров; можно арестовать их и направить на тяжелые, но необходимые социуму работы; можно ущемить их в правах; можно стремиться переубедить; можно постараться дискредитировать их в глазах общества и тем самым лишить его поддержки (о том, как это повлияет на дальнейший ход событий мы уже говорили в предыдущей главе -‐ общество должно либо поддерживать, либо хотя бы быть индифферентным властную группу или личность).
В результате конкретный социум выбирает тот способ решения проблемы, который, во-‐первых, допустим для него с точки зрения нравственности, а во-‐ вторых, власть умеет применять. А это опять-‐таки значит, что «модель» события должна предварительно существовать на интеллектуально-‐психологическом уровне.
Но датировать по подобному основанию реальное событие настолько хлопотно и сложно, что становится просто нереальным.
Несколько проще определять дату зарождения события, если она связана не с постепенным изменением ситуации, как в случае с перестройкой, а с другим конкретным событием.
Например, истоки Второй мировой войны безусловно следует искать в несправедливом мирном договоре по окончании Первой мировой войны. С этой точки зрения Вторая мировая война действительно началась в 1914 г.
Наверное, понятно, что ничуть не легче обстоит дело с определением конца события. Ход рассуждения здесь аналогичный.