Барри схватил Эвелин за руку и повел на второй этаж. Она молча повиновалась.
Заведя ее в комнату, Барри попытался обнять девушку, но она отстранилась.
– Может быть поговорим? – предложил он, не смея настаивать.
– Хорошо. Поговорим. А сейчас иди. Я хочу спать, устала с дороги и от расспросов.
–Эви, прости моим родителям их любопытство. Их можно понять. Ты моя невеста.
– Правда? – Эвелин подняла на него глаза и посмотрела со странным выражением. – А ты не боишься, что однажды найдешь нашу постель пустой?
– Эви, зачем ты так. Тебя никто не заставлял рассказывать об этом. Это дело твоей семьи. У нас будет своя жизнь, такая, какой мы с тобой ее сделаем. Если ты переживаешь о моих, даю тебе слово – они не посмеют вмешиваться. Я взрослый мужчина. Знаю, чего хочу. Я люблю тебя, наконец. Разве этого мало для счастья?
Эви отвернулась к окну и снова попросила:
– Обсудим это завтра.
Утром Барри разбудила его мать:
– Твоя невеста сбежала. Хорошенькое начало.
Барри наскоро оделся, спустился вниз. Родители ждали его за столом, накрытым к завтраку.
– Что это значит? Ты не останешься с нами?
– Нет, мама, мне надо в Нью-Йорк. Дела.
– За ней побежишь? Стоит ли. Вспомни, что она говорила о своей семье…
Дверь за Барри захлопнулась.
С вокзала первым делом он наведался на квартиру, которую снимала Эвелин. Ее там не оказалось.
– Мисс не возвращалась со вчерашнего дня, – сказала консьержка.
У Барри сжалось сердце. Неужели Эвелин могла быть настолько вероломной, что даже не дотерпела до свадьбы? Или она сбежала потому, что ей стало стыдно, что она невольно выдала себя?
Он метался по городу, перебирая версии, но ни одна не объясняла ему – где Эвелин искать. Он уже решил для себя, что не будет ей навязываться, только хотел поговорить, понять, убедиться, что решение разорвать с ним не было спонтанным и что это не из-за его родителей, которые повели себя слишком напористо, стали расспрашивать. А может это он сам виноват, что потащил ее к ним? Надо было сначала жениться. Эвелин оказалась слишком ранимой. Барри обругал себя за то, что раньше не спросил ее о семье.
В тревожном и подавленном настроении он вернулся к гостиницу и лег спать. Утром на подносе с завтраком ему подали газету.
Барри ее отложил и принялся за кофе. Взгляд скользнул по заголовкам. Чашка с горячим напитком вывернулась в его руке, опрокинулась и повисла на пальце. Барри ничего этого не замечал, он смотрел на фотографию. На ней была его Эви.
Девушка лежала, будто спала, настолько естественной и даже изысканной была ее поза. Милое, нежное лицо было спокойно, губы чуть приоткрыты, глаза смотрели удивленно и печально. Она будто прощалась с тем, на кого все еще продолжала смотреть. Если бы не погнутая крыша автомобиля, что свидетельствовало о падении тела с большой высоты, ничто не говорило о том, что девушка мертва. Но это несомненно было так. Эвелин умерла.
История "самого красивого самоубийства"
В послевоенные