от его голоса – так он был сладок, а когда юноша выгибал бровь и бросал короткий взгляд на какую-нибудь девицу, казалось, что она сейчас упадет в обморок. Жорка сидел, как и всегда, когда слушал Льва, словно пригвожденный к месту, не было ни прошлого, ни будущего, только этот момент и эта мелодия, которая лилась, уходя в бесконечность, и поглощала его полностью.
Когда Лев закончил, в комнате раздались оглушительные аплодисменты. Да, он был хорош, несмотря на то что его голос уже не был таким звонким, как в детстве. Вместо того чтобы сломаться и исчезнуть, он мягко сменился на приятный баритон.
– А теперь танцы! – воскликнула Наталья Дмитриевна, когда аплодисменты стихли.
Девицы завизжали от удовольствия и захлопали в ладоши, затянутые в тонкие кружевные перчатки. Появились музыканты, кочующие из усадьбы в усадьбу, играющие на балах и праздниках. Слуги бесшумно и незаметно убрали стулья, оставив только диваны для удобства.
Заиграл вальс, Лев кивком головы пригласил на танец милую девушку Ольгу Мамонтову. Жорка, забыв уже про чувства обиды и глухой ярости, которые испытывал еще полчаса назад, стоял подтянутый напротив Леночки Пятницкой и приглашал ее повальсировать.
– Как можно отказать, когда тебя жгут такими глазищами, – рассмеялась Леночка. И счастливый Жорка закружил ее.
Танцором Жорка был отменным; одаренный природной пластикой, он прекрасно слышал музыку и двигался с такой страстью и грацией, будто танцевал последний раз. Леночка, почувствовав рядом с собой уверенного партнера, расслабилась в Жоркиных руках, счастливо улыбаясь молодому человеку.
– Георгий, вы должны пригласить меня еще раз, – сказала девушка, когда вальс закончился.
– Непременно и с удовольствием это сделаю, – произнес Жорка и повернулся к Наталье Дмитриевне, чтобы пригласить на танец ее. Леночка в задумчивости смотрела на Жоркину спину и кусала губы.
Лев менял партнерш одну за другой. Он был высок, статен и двигался легко и изящно. Во время танца он вел светские беседы, был учтив и вежлив, оставлял свою партнершу с полным безразличием во взгляде и механически приглашал следующую.
Жорка тоже менял партнерш, но не так часто, как хотелось бы ему. Потому что после одного танца девушки, как и Леночка Пятницкая, настаивали еще на одном. Жорка открывался им с другой стороны, и любопытным молодым девушкам, воспитанным на романтических историях, не терпелось узнать эту Жоркину сторону получше.
Разогретые жарким вечером, вином и девичьим томлением, их глаза блестели, и хотелось чего-то большего; мелодичные вальсы сменялись полонезом, потом быстрой полькой и шумной кадрилью. Жорка кружился и кружился, чувствуя, что еще немного, и он взлетит. От Ксении Толстоноговой дурманяще пахло сиренью, от Ольги – белой розой, от Катерины – жасмином, а от Леночки – модной при дворе вербеной. Краем глаза он заметил Льва, который к концу вечера тоже раскраснелся и со странным блеском в глазах смотрел на свою партнершу по кадрили – Татьяну.
Наталья Дмитриевна