танцевальный вечер. Расстояние до спального корпуса по внутренним петляющим коммуникациям огромного комплекса из почти сотни зданий неблизкое, никак не меньше полутора километров. Он почти бежит. Улыбается! Сегодня на танцах к нему явилось чудо: он познакомился с настоящим ангелом, сошедшим к нему прямо с небес, как некогда Золушка, впорхнувшая в руки скучающему на балу принцу. Но, в отличие от неё, его фея не убежала от него с боем курантов – в ЗР это завершающий вечер вальс! – потеряв свою туфельку на лестнице, а напротив, явила её ему сама, продиктовав номер домашнего телефона. Да вот беда: на танцы курсанты надевают на себя идеально подогнанную по фигуре парадную фланельку и брюки, в которые не то чтоб записную книжку – главный гаджет того времени! – но даже шариковую ручку или карандаш для экстренной записи на руке не пристроишь. В общем, ничего нет, чем бы и куда можно было записать подаренный номер телефона! Гардемарин очень рад «туфельке», бережно несёт её в своей цепкой памяти по бесконечным тёмным коридорам, непрестанно повторяя заветные цифры: 393-54-69, 393-54-69, 393-54-69. Но не так-то просто удержать их в голове, как может показаться на первый взгляд. Во-первых, в спину, совсем рядом летит беззаботный смех вечно подтрунивающих и подшучивающих друг над другом курсантов-однокашников, по разным обстоятельствам оставшихся сегодня без увольнения и теперь бредущих к своим кубрикам параллельными курсами. А во-вторых, впереди маячит высокая фигура Борьки Баранова, Бэба, их непробиваемого, за годы учёбы глубоко вошедшего в роль старшины роты, который никого не пропустит мимо, не озадачив чем-нибудь бестолковым, да так, что всё на свете из головы тут же вылетит. А посему наш неприметный курсант, набрав в рот воды и заткнув уши, тянет к своему кубрику, тянет, удерживая расстояние меж двух огней, беспрестанно повторяя заветные цифры: 393-54-69, 393-54-69, 393-54-69…
– Вахта, – заметив матроса, внимательно наблюдающего за ним от рубки дежурного по дивизиону, кричит Стариков, – ко мне!
– Старший матрос Стрельба, – представляется тот, приблизившись к незнакомому офицеру.
– Скажите, товарищ старший матрос, а куда трап с корабля делся?
– Объявлено штормовое предупреждение, товарищ лейтенант, – по-деловому докладывает моряк, – трапы убраны, корабли оттянуты от стенки.
– А личный состав?
– Личный состав в казарме, здесь только дежурная служба, – вахтенный ёжится на ветру, придерживая бескозырку. – А вы кого-то тут ищите?
– Уже не ищу, – тяжело вздыхает лейтенант, – нашёл! Назначен командиром вот этого, двести двадцать девятого тральщика, – и, чтоб окончательно развеять сомнения вахтенного, протягивает ему связку ключей. – Вот, комдив от каюты вручил.
– А как фамилия комдива? – придирчиво смотрит в глаза матрос.
– Капитан третьего ранга Мо-ря-ков, кажется, – неуверенно отзывается Феликс: имена, фамилии, названия всегда плохо запоминаются у него, другое дело цифры, факты, события.
– Меряков, – лукаво улыбнувшись,