а тут захотелось бежать вприпрыжку.
Он зашел в кухню, когда вся семья сидела за завтраком. Лицо мамы просияло, сестренки – все четверо – оживились, а отец оглянулся через плечо и спросил:
– Где был?
– Гулял, – ответил Есеня.
– Я когда тебе сказал домой идти?
Есеня решил не лезть в бутылку, молча вынул из потайного кармана золотой и, подбросив на руке, кинул на стол. Монетка прокатилась по гладким доскам и со звоном остановилась, ударившись в горшок с кашей. Есеня невозмутимо сел на свое место, мама тут же начала суетиться, а отец, убрав золотой в карман, спросил:
– Где взял? Украл?
– Нашел, – Есеня пожал плечами.
– Да ну? Сколько лет живу на свете, ни разу не видел, чтобы золотой на дороге валялся.
– Тебе просто не везло, – усмехнулся Есеня.
– То-то за тобой стражники приходили. Смотри, узнаю, что украл, – своими руками убью, понял?
– Не сомневаюсь, – Есеня скривился.
Мама навалила ему полную тарелку горячей каши с постным маслом и отрезала кусок теплого белого хлеба. Есеня впился в него зубами, как будто месяц ничего не ел.
– А молочка? – спросил он с набитым ртом.
Мать вопросительно посмотрела на отца.
– Ладно, пусть Клёна к молочнице сбегает, так и быть, – добродушно разрешил отец.
Ведь ни на секунду не поверил, что Есеня мог золотой найти, но взял, и подобрел, и за молоком сестренку послал! Жадина!
– Я сегодня поеду к углежогам, вернусь вечером, – сказал отец. – А чтоб ты не скучал без меня, в кузне прибери и почисти там все от сажи.
– Бать, – Есеня решил, что лучшего времени не будет, – у меня тут мысль одна есть…
– Слушать не желаю про твои мысли! – отец хлопнул ладонью по столу.
– Ну бать, ну ты же не слышал еще!
– Ничего хорошего тебе в голову прийти не может. Ну?
– Я хочу нож сделать. Как ты Жидяте выковал.
– Делай, кто мешает. Заготовок навалом.
– Нет, бать. Я булатный хочу сделать.
– Чего? – отец посмотрел на него, как на ненормального. – Нет. Не дам отливки переводить. Им цены нет.
– Я сам отливку сделаю… – Есеня прикусил губу.
– Сам? Булат сваришь? Ладно, гвоздей не жалко, – отец презрительно покачал головой. – Уголь, конечно, денег стоит, но уж лучше ты уголь будешь переводить, чем по улицам шататься.
Он поднялся из-за стола и посмотрел на Есеню то ли подозрительно, то ли удовлетворенно.
Есеня проторчал в кузнице весь день, и впервые ему не хотелось оттуда уходить. С одной стороны, в одиночестве там было не так уж плохо – гораздо лучше, чем на пару с отцом, который поминутно делал замечания и давал подзатыльники. А с другой – идея захватила его целиком.
Разумеется, его ожидало разочарование: как ни старался он повторить действия Мудрослова, первая отливка