меня пригласили, – возразил Макс. – Спросите сами у госпожи Христины. Повторяю, я очень надеюсь на прописанные лекарства и послезавтра приду снова. Прошу без благодарностей, господин советник, всегда готов с большим удовольствием! Благоволите передать мой привет вашей дочери. До свидания!
Мозер несколько секунд стоял как статуя, а затем торопливо зашагал к своей квартире, надеясь там найти разрешение этой загадки.
А Макс Бруннов, улыбаясь, направился к городу.
Глава 6
Весь второй этаж губернского правления был ярко освещен. Ежегодно в день рождения государя губернатор давал банкет, на который собиралось все высшее общество Р. и его окрестностей. В этом году после обычного приема был назначен еще бал. Нововведение объяснялось главным образом присутствием баронессы Гардер и ее дочери. Известие о губернаторском бале, конечно, было встречено самым шумным одобрением р-ских дам.
Было еще слишком рано для съезда гостей, но комнаты уже сияли огнями и слуги собрались в вестибюле дома. Габриэль закончила туалет намного раньше матери, все еще продолжавшей испытывать терпение своей горничной внесением в наряд то тех, то других изменений. Поэтому молодая баронесса вошла одна в небольшой салон, которым начиналась анфилада парадных комнат.
Главную стену салона украшал портрет в тяжелой золоченой раме; он изображал покойную жену барона и был написан одним из лучших художников. Однако и его искусная рука не сумела оживить довольно приятное, но совершенно апатичное и неодухотворенное лицо баронессы, только гордая осанка и роскошный туалет ненадолго останавливали на себе внимание зрителя. При сопоставлении этого портрета с незаурядной, энергичной личностью барона была ясно видна вся глубина нравственной бездны, лежавшей между супругами, и невозможность для них какого бы то ни было сближения.
Габриэль остановилась перед портретом и все еще стояла перед ним, когда отворилась дверь, ведущая из парадных комнат в собственное помещение барона, и показался он сам. Равен был в полной парадной форме, и богато расшитый придворный мундир с широкой орденской лентой через плечо делал его фигуру еще представительнее. Он подошел к девушке:
– Ты уже готова, Габриэль? О чем ты так задумалась, стоя перед этим портретом?
В его последних словах звучало нескрываемое неудовольствие.
– Я была удивлена, найдя здесь портрет тети. Разве у тебя нет места для него в твоих собственных комнатах?
– Нет! – коротко, но решительно отрезал барон.
– Но ведь эти комнаты открываются всего лишь несколько раз в году. Почему ты не повесишь портрет в своем кабинете?
– Ради чего? – холодно спросил барон. – Твоя тетка никогда не заглядывала туда. Я приказал перенести портрет в эту гостиную, где он более уместен. Как тебе понравились парадные комнаты замка?
Этот внезапный переход ясно показал, как неприятен барону предмет разговора. Он без церемонии взял Габриэль под руку и направился вдоль анфилады комнат, чтобы показать и объяснить ей,