в свободное от несения службы время, нахожу покупателей на свои картины. Мне даже жаль, что так мало взял с собой. Ценителей искусства тут куда больше, и разобрали мои поделки, как сдобу у нашей старушки Иты.
Перед отбытием, когда караван уже трогается, а телеги грохочут по ухабам, я залезаю на лошадь последним, замыкая караван. В этот момент появляется та самая девчушка из переулка. Она низко кланяется и протягивает мне завёрнутую в тряпицу вещь.
– Ещё раз спасибо за моё спасение, господин. Мы не богаты, но дядя попросил вам передать. Когда-то он и сам хотел стать практиком… Это должно вам помочь на вашем нелёгком и опасном Пути.
Хочу что-то ответить… Это неправильно, не я же её спас.
– Видимо, это знак, – улыбается Ямато. – Подарок судьбы. Не стоит отказываться.
Я принимаю свёрток и треплю её по голове, как это делал с сестрой.
– Береги себя, малышка, и передай от меня искреннюю благодарность своему дяде.
В шёлковой тряпице чувствую концентрацию Ки. Приятно. Запрыгиваю на своего нового скакуна и бью пяткам по бокам.
– Герт, ублюдок! – на стоянке появляется тот самый торгаш в дорогих одеждах, которого мы с Вейлором видели у торговой точки в первую ночь. – Ты что мне подсунул? – орёт во всю глотку незнакомец, потрясая кулаком. – Я этого не забуду! Слышишь?! Не забуду!
Вот же старый пройдоха.
– Что случилось? – подъехав ближе к телеге, интересуется Вейлор у хозяина каравана. – Не будет потом проблем?
– Ой, не бери в голову, – отмахивается сухой рукой Герт. – Покричит и забудет. Увидимся мы в лучшем случае в следующем году.
Пять дней спустя перед нами разворачивается удивительный пейзаж.
Лес начинает редеть и расступается, холмистая местность подходит к концу, и мы спускаемся в Великую Долину. Я еду, замыкая караван, и замираю на возвышенности. Перед глазами до горизонта расстилается бескрайнее море полей. Неведомые посевы рисуют величественную цветастую мозаику, которая кормит центральную часть Империи.
За спиной в наплечной сумке нарастает сладостная вибрация, и я не сразу понимаю, что происходит. Чуть отстав, достаю несколько бережно свёрнутых картин, нарисованных моей рукой, с которыми так и не смог расстаться в городе. Аккуратно извлекаю последнюю, хранящуюся в кожаном тубусе. Самую драгоценную. Течение Ки усиливается.
Эта картина – моё особое сокровище. Единственный раз в жизни меня посетило подобное вдохновение. В тот памятный вечер, когда староста Тагай принёс в наш дом приглашение для Лин. Не в силах заснуть всю ночь, я рисовал её.
Разворачиваю и вижу, как три мифических зверя, символизирующие этапы развития практика, словно оживают. На меня накатывает видение, подобное тому, что я узрел памятной ночью, но не такое глубокое.
– Эй, Рен, чего замер? – один из охранников отстаёт, чтобы окликнуть меня. – Так и потеряешься.
– Залюбовался, – честно признаюсь я.
– Ничего привыкнешь, это мы только въезжаем в центральный регион.