я могу только попросить у вас прощения за беспокойство. Да, действительно, наступили плохие времена, если двое свободных людей не могут высказать друг другу свои мысли.
Макмердо, который до этого настороженно присматривался к собеседнику, несколько расслабился.
– Я говорил за себя, – сказал он. – Вы же знаете, я в этих краях недавно и еще не привык к местным порядкам. Но вы можете быть уверены, мистер Моррис, что тайны я хранить умею, и, если вы хотите мне что-то сказать, я готов вас выслушать.
– И передать мои слова боссу Макгинти! – горько усмехнулся Моррис.
– Ну, это вы зря! – воскликнул Макмердо. – Я предан ложе, но скажу вам честно: я бы перестал уважать самого себя, если бы превратился в доносчика. Можете быть уверены, все, что вы мне скажете, останется между нами. Только предупреждаю сразу: если вы что-то задумали, помогать вам я не стану, и не надейтесь.
– Я уже давно перестал надеяться на чью-либо помощь, – сказал Моррис. – После того как я вам доверюсь, моя жизнь будет в ваших руках… Вы, как я вчера убедился, не лучше остальных, но, по крайней мере, человек в ложе новый, поэтому сердце ваше еще не успело огрубеть, как у остальных… Именно поэтому я и решился поговорить с вами.
– Так о чем же вы хотели со мной поговорить?
– Если вы меня выдадите, будете прокляты на веки вечные!
– Я же сказал, что не сделаю этого.
– Тогда ответьте мне на такой вопрос: когда вы, вступая в Орден свободных тружеников в Чикаго, клялись соблюдать устав и помогать страждущим, вам приходило в голову, что вы становитесь на дорогу, ведущую к преступлению?
– Если вы называете это преступлением… – ответил Макмердо.
– Называю ли я это преступлением? – дрожащим от волнения голосом вскричал Моррис. – Вы, очевидно, еще мало видели, если называете это как-то иначе! А то, что вчера пожилой человек, который вам в отцы годится, был зверски избит, это не преступление? Вы это называете каким-то другим словом?
– Я бы сказал, что это война, – глухо произнес Макмердо. – Война двух классов. А на войне каждый сражается так, как умеет.
– Хорошо, но вы думали об этом, когда вступали в Орден в Чикаго?
– Нет. Тогда такие мысли мне в голову не приходили.
– Я тоже ни о чем подобном не думал, когда вступал в него в Филадельфии. Там это было благотворительное общество, скорее клуб, где можно было общаться с друзьями. Потом я узнал об этом месте… Будь проклята та минута, когда я впервые услышал его название!.. Надеясь на лучшую жизнь, я переехал сюда. Надо же, на лучшую жизнь! Со мной приехали жена и трое детей. Я открыл бакалейную лавку на Маркет-сквер и стал неплохо зарабатывать. В городе как-то узнали, что я свободный труженик, и меня заставили вступить в местную ложу, так же, как вас вчера. У меня на руке такое же позорное клеймо, но на сердце – кое-что похуже. Оказалось, что теперь я обязан подчиняться приказам этого злодея, я угодил в преступную сеть. Что я мог поделать? Все, что бы я ни говорил, надеясь хоть как-то улучшить положение