к себе заберу. Вот увидишь! У меня все получится.
– Бабы, вы еще долго прихорашиваться будете? – услышали они голос отца.
– Идем уже!
Мать сунула деньги в бюстгальтер дочери и выскользнула в кухню.
Аня растерянно поглядела ей вслед. Еще раз пригладила волосы ладонями, щелкнула по идиотскому цветочку и шагнула к выходу. Взгляд наткнулся на ножницы, висевшие на гвоздике. Она протянула руку, но безвольно опустила ее: с четырьмя мужчинами можно справиться только хитростью, но не силой. А себе навредить она была не готова.
– Аня, ты где? С тобой хотят познакомиться гости.
– Иду!
Девушка откинула шторку, сделала шаг в кухню и замерла: на нее уставились три пары знакомых глаз: Петьки Анисимова, которого она давно знала, и тех мужланов, набросившихся на нее на берегу. Вот так сюрприз!
Растерялись и они, явно не ожидая такой встречи. Парни переглянулись, заерзали, потом покосились на нее и на Петьку.
– Проходи, садись рядом с женихом, – любезно пригласил отец, указывая рукой на свободный стул.
Анюта огляделась: мать стояла у плиты, раскладывала еду по тарелкам, но на дочь не смотрела. Петька осматривал ее шальным взглядом, а в его глазах блестели огни. Парни притихли, не высовывались.
Она села на стул. Справа от нее пристроился Анисимов, благоухающий дорогим мужским одеколоном, а слева – блондин с хвостиком. Вокруг его глаз расплылись бледные синяки. Брюнет тоже выглядел уставшим и больным. На лбу возвышалась здоровенная шишка.
– Знакомьтесь, – Петька гордо окинул взглядом гостей, – моя невеста, Анюта Рогожина. Видели вы еще где-нибудь такую красавицу?
Парни снова переглянулись, но промолчали. Отец разлил алкоголь и первым поднял стопку.
– Ну, за помолвку выпьем, а потом и о свадебке можно поговорить.
Анюта чуть не поперхнулась сунутой в рот жареной картошкой. Она оголодала так, что речи слушать уже было невмоготу.
– Это точно, покумекаем, – согласился Петька. – Дядя Юра, наша договоренность в силе остается?
«Это они, о чем?» – думала Анюта, поглощая усиленно ужин. Надо поплотнее поесть. Неизвестно, когда еще в следующий раз придется набить желудок.
– Ну, зятек, я надеюсь. Не зря тебе дочь отдаю так рано. Мог бы еще годик-два сам ее воспитывать.
Отец подмигнул Анюте, но та угрюмо уставилась в тарелку. «Ага! Так я тебе и позволила! Не хочу превращаться в подобие мамы», – думала она, поглощая картошку с солеными огурчиками и запивая эту смесь молоком. Но пока девушка чувствовала, что расслабилась. Ничего опасного для ее жизни в маленькой кухне не происходило. Мыслями она уже унеслась далеко.
Мужики тоже на минуту замолчали, перекусили, выпили еще по две стопки и заговорили о своем. Оказалось, что эти парни приехали из города. Они торговали на том рынке, куда Петруха возил товар, и вместе что-то крутили с налоговой и санэпидстанцией. А еще крышевали помаленьку. Петеньке, видимо, похвастаться невестой хотелось перед городскими дружками, а перед будущими сватами – связями.
Анюта