Спирька, а Настя вытерла выступившую на щеке слезу.
– Бедняжка, – пожалел Буслай девочку и провел ладонью по ее белокурой голове.
– Буслай, она теперь сирота. Может быть, ты поговоришь с отцом Евлампием, чтоб ее к нам в острог взяли? У нее нет никого, а там я буду о ней заботиться, – по-взрослому сказал Спирька. Буслай нежно посмотрел на подростков.
– Конечно, замолвлю слово. Отец Евлампий благочестив и богоугоден. Я думаю, он поймет и приютит сироту, – мудро сказал Буслай.
– Спасибо, – прошептала Настя.
– Вон, идите, покушайте. Спирька, накорми девочку, а то вон она дрожит вся, – сказал Буслай. Настя и Спирька пошли ближе к огню. А военные мужи окружили Сбыслава.
Совещались недолго. Было принято решение утром сняться с лагеря и двигаться всем к острогу, недалеко от которого разбить временный лагерь, пока существует опасность. С рассветом отряд Сбыслава и жители деревень пустились в дорогу.
Лебяжий острог
За это время в остроге значимых событий не произошло. За исключением того, что Архип встал с постели и уже мог ходить. Зара поработала с ним на славу. Фирс попросил Платона и Калаша накопать ему песка и глины, чтобы в новом срубе положить печь. Фирс был хоть и без ноги, но мастер на все руки. Он умел класть печи, да так что своим мастерством прослыл на всю округу. Освоил ремесло гончара и делал чудные изделия, многие из которых его жена Фекла и дочь Софья расписывали причудливыми узорами. Многие вещи были даже переданы владыке Спиридону. Мотыль и уже идущий на поправку Жук колотили бочки. Отец Евлампий готовил обоз в Новгород. В остроге скопилось множество всякого ремесленного добра, кушаний, которые остались с зимы. Евлампий хотел выторговать немного серебра для острога да имел возможность воспользоваться случаем. Хотел просить Сбыслава, пока они находились в остроге, отпустить дружинников Добродея для сопровождения обоза. Короче, день прошел в заботах и суете, а к вечеру к острогу подошли Сбыслав, дружинники и многочисленная толпа крестьян. Их встретили восторженными криками. Сразу было решено разбивать лагерь на Солнечной поляне, находившейся в полуверсте от острога. Платон, Федор-плотник, Калаш, Егор и гусляр Зозуля были посланы отцом Евлампием в помощь крестьянам для постройки временного жилья. Дружинники вошли в острог. Даша, увидев живого и невредимого Буслая, выбежала из-за людей и кинулась ему на шею.
– Живой, живой, – шептала она ему на ухо, а по ее лицу текли слезы.
– Милая моя, что ж со мной случиться могло. Вот, как и обещал тебе, я жив и здоров. Пойдем хоть в сторонку отойдем, а то люди смотрят, – сказал Буслая, снимая руки Даши со своей сильной шеи.
– Ну и пусть смотрят, – сказала Даша, уже привыкшая к их отношениям. Она знала, что все об этом знают, и уже не чувствовала какого-либо смущения.
– Сходим на реку, ополоснуться с дороги хочу, – предложил Буслай.
– Пошли, – охотно согласилась Даша. И они пошли за ворота острога.
– Буслай, Буслай, – прокричал ему в след Спирька.
– Чего тебе? – спросил обернувшийся к Спирьке дружинник.
– Ты